Обещанная медведю. Вернуть ведьму. Анна Владимирова

оглянулась. За нами не отставая пер какой-то черный джип. – Погоня?

      – Что-то вроде, – сурово отозвался он, и я почувствовала, как с его пальцев срываются мастерски сплетенные заклятья.

      Отдельно от всего это выглядело захватывающе. Но сейчас только сильнее пугало.

      Мобильный Давида снова зазвонил, но он и ухом не повел, а спустя несколько резких маневров вдруг вырулил с центральной полосы на очередной съезд и сбавил скорость. Я не могла перестать озираться.

      – Не бойся, все нормально, – сообщил.

      – Кто это был?

      – Инспектор твой, видимо, все связи на крыло поднял.

      – Ты так спокойно об этом говоришь! – вырвалось.

      – Потому что не вижу повода паниковать. Я сообщу тебе, когда будет можно.

      – Давай просто выедем пораньше в следующий раз? Если эта поездка что-то должна решить…

      – Я думал, он тебе не нравится, – усмехнулся невозможный оборотень.

      – Не нравится! – выпалила я. – Но и участвовать в погонях мне тоже не нравится!

      – Ты вела жизнь на острие – и не любишь погони?

      Мне нравилось, что он улыбался. Понятия не имела почему, но больше он не переживал. И я тоже расслаблено откинулась на спинку сиденья. За окном мелькали хрущевские пятиэтажки и мрачно-тесные дворики. Никогда не любила Москву осенью. Некстати накатила тоска, и я поежилась.

      – Замерзла? – сразу отреагировал Давид.

      – Испугалась, Горький! – попыталась изобразить злость на него. Лишь бы он ничего не почувствовал. Черт знает этого мужчину, на что он способен. Мне казалось, стоит ему захотеть по-настоящему, и я расскажу все. – Куда мы едем?

      – К одному цыганскому барону.

      – Что?! Зачем?!

      – Он мне должен.

      – Что тебе может быть должен цыганский барон?!

      Захотелось выпрыгнуть из машины. К горлу подкатил ком, и я, раскрыв рот, хватала воздух.

      – Помощь. – И Давид глянул на меня насторожено: – Что такое, Слава? Ты и цыган московских успела обнести?

      – Не знаю я никаких московских цыган! – закатила я глаза. – Просто не люблю их.

      – Почему? – допытывался Давид.

      – Они через одного ведьмаки. И не любят других ведьм. Ты же должен знать.

      – Ну мало ли кто ведьм не любит, – пожал он плечами, все так же не спуская взгляда с дороги, и лишь изредка поглядывая на меня. – Оборотни тоже должны не любить.

      – Они и не любят, – огрызнулась.

      Вскоре дорога вывела за дома и углубилась в светлый лес. Листья лимонного цвета завороженно шевелились на деревьях, по длинным прядям травы с обеих сторон дороги стелился прозрачный туман, будто был ищейкой Горького и бежал вперед хозяина. Мне показалось, что мы все-таки сбежали. Я даже усмехнулась, когда вдруг из-за очередной трепетной кроны мне в лицо ударил рассветный луч.

      Где-то далеко в городе бесились ведьмаки из-за несостоявшейся свадьбы, а я укатила с оборотнем в московские леса к цыганам, чтобы те выдали мне разрешение на прогул собственной свадьбы, не иначе.

      – У тебя что, музыки нет никакой? – повернулась я к Давиду.

      Он