Сотник. Не властью единой. Андрей Посняков

кулаком, Миша велел юным стражникам помочь девчонке подняться…

      – Господин сотник? Ее в подвал велите?

      – На крыльцо!

      – Да отстаньте вы, чучелы стоеросовые! – заругалась Воя. – И без вас пойду. Руки убрал, кому сказала?!

      Махнув рукой отрокам, Михайла повысил голос:

      – Все! Свободны. На пост! На пост, я сказал!

      – Слушаюсь, господин сотник! – хором отозвались уноты.

      Отошли, недобро посматривая на Добровою, перешептывались:

      – Вот ведь вобла чертова! Ничо, еще повстречаемся…

      Подойдя к сотнику, Воя вежливо поклонилась:

      – Про прелюбодеев вызнала, господин.

      – Каких еще прелюбодеев?

      – Тех, что в стогах…

      – А! – вспомнил Миша. – Ну, заходи, заходи, поднимайся. Ты как, не очень зашиблась?

      – Да не очень, – девушка повела плечом и, оглянувшись на юных стражников, усмехнулась. – Кабы не кольчуги бы…

      – Тебя кто так драться научил? – пропуская деву в дверь, полюбопытствовал Миша.

      – Егор Унятин, старшой наш, – Добровоя ответила глухо и как-то не очень охотно. – Воин, он тогда с тобой… с ляхами… Руку потерял, хорошо Юлька-лекарка выходила!

      – Помню Егора – славный воин. Много тогда погибло… Ну, заходи, заходи, не стой. Садись вон, на лавку… Кваску? По жаре-то?

      Не дожидаясь ответа, сотник лично плеснул кваску из плетеной баклаги в деревянную, с хохломой, кружку:

      – Пей.

      – Благодарствую.

      Гостья тут же опростала полную кружку. Пила с жадностью, одним махом. Так же, как только что дралась! Вот это девка. Не смотри, что на лицо… увы… Да и на фигуру – тоже. Хотя – а что фигура? Ну – вешалка… Так ей сколько годков-то? Поди, не больше пятнадцати… Пока еще в тело войдет…

      – А ты у наших наставников поучиться не хочешь? – как бы между прочим поинтересовался Михайла. – Борьбу подучить… и все такое прочее…

      – Не, не хочу. Некогда. На подворье дел много, а мужиков в семье почти что и нет. Да и рядок на пристани открываем.

      – Так там уж рядков-то полно!

      Сотник не выдержал, хмыкнул. Собеседница тоже улыбнулась, но этак кривовато, видно, ухмылка Миши ее все же задела.

      – Там рядки – да не те, – Воя дернула шеей. – Пиво-мед, пироги, сласти. А мы станем доски ладейные продавать, уключины, взвар-смолу да пеньку – конопатить, и все вот такое!

      – Понятно. Все для ремонта судов. А что? Идея хорошая. Ну, что, Войша-краса, давай, рассказывай!

      При слове «краса» девушку передернуло:

      – Господин сотник! Можно попросить… Я ведь знаю, что некрасивая… Так что… ну это… не надо…

      – Не бывает некрасивых дев! – Михайла пристукнул ладонью по столу. – Я всех так зову. Но! Просьбу твою запомнил.

      – Благодарствую, господине…

      Вскочив с лавки, девушка поклонилась.

      – Да не кланяйся ты по сто раз, – отмахнулся Миша. – Ой… про подол спрошу. На пуговицах? На булавках?

      – На бечевочках. Сама придумала, – Добровоя