Торговцы жизнью. Николай Басов

виду!

      Винторук ничего даже не проворчал, но что-то там происходило, потому что верещание техника выдало испуг. Ким хмыкнул, он был совершенно спокоен.

      – Сопелов, ты как, жив еще?

      – Какие тут могут быть обиды, мы же теоретический вопрос обсуждали… – Но чувствовалось, что Сопелову не скоро захочется теоретизировать.

      – Винторук, отзовись, – приказал Ким.

      Бакумур вполне осмысленно проворковал что-то. Тогда Ростик хохотнул.

      – Насчет охотников до чужого добра, наверное, ты прав, Сопелов. Но я бы хотел на них сначала взглянуть, а потом делать выводы, – сказал Антон.

      – И все-таки странно, – продолжал Ростик. – У дваров тут подавляющее превосходство, их много, у них есть оружие… Но они не выпускают его из рук. Почему?

      Ким помолчал, подумал и продолжил:

      – Я бы спросил иначе – каких волков в этом лесу только огнем из пушек и можно отогнать?

      Антон заворочался в своем кресле. Ему тоже было неудобно. Может, поэтому его предположение было не лучшего качества.

      – А губиски?

      – Что губиски? – не понял Ким.

      – Они нападают с воздуха и захватывают этих коровок.

      – Может, и губиски, – согласился Ростик. – Вот только… Пастух с ружьем – все равно не защитник от них, они же армадами ходят. А против армады полагается использовать армию.

      – М-да, – согласился Антон, – тогда не знаю, что и предложить.

      – Ладно, перебирайся в башню, раз не знаешь, – приказал Ким. – Мы с Ростиком, правда, тоже не знаем, но что-нибудь да придумаем.

      Антон с облегчением поднялся в более просторную и спокойную башню с турелью. Рост уселся на его место. Даже сквозь шинель он почувствовал, каким теплом дышало это кресло. Прежде чем взяться за рычаги, он энергично потер уши.

      – Мерзнешь? – спросил Ким. – Ничего, вернемся, я тебе один из своих шлемов подарю, мне он велик. Жаль, раньше не догадался.

      Вдруг голос его уплыл, словно кто-то плавно выкрутил регулятор громкости и сделал мир безмолвным… По крайней мере гораздо более тихим, чем раньше. Потом по телу прошла волна холода, Ростик сжался. Это всегда было болезненно – тошнота, еще больший холод, иногда гасло зрение… Но каждый раз, когда он возвращался, он знал что-то такое, чего не знал прежде. И хотя ни у кого не могло быть исходной информации… это всегда оказывалось правдой.

      На этот раз боль была несильной. Немыми губами, едва понимая, что орет чуть не благим матом, Ростик проговорил:

      – Вдоль берега… Километров десять, осматривай излучину реки.

      Потом стало легче, тошнота на этот раз так и не ударила по желудку. Хоть какое-то утешение… Внезапно он услышал голос Кима:

      – Ты чего орешь-то?

      Ростик вытер пот, выступивший на висках и на лбу. Потом восстановил дыхание. Откинулся в кресло.

      – Ты понял?

      – Понял, – кивнул Ким. – Обычный твой залет? И как у тебя это получается?

      – Знал бы, как говорится, жил бы в Сочи.

      Земля под ними сделала плавный поворот, вернее, они