Первый парень на «горшке». Тата Кит

на селе у простолюдинов всё устроено?

      Слегка сощурившись, наблюдаю за приближением трактора. Очень громкого трактора. В таком, наверное, нужно сидеть в специальных наушниках или в шлемофоне, либо молиться о том, чтобы барабанные перепонки не полопались.

      Вот трактор оказывается передо мной полностью и, кажется, не торопится сбавлять скорость, когда до меня остается несколько десятков метров. Руки скрещенными на груди уже не получается держать. Ноги напрягаются, а взгляд сам собой лихорадочно мечется по сторонам в поисках направления, в которое я вот-вот прыгну, чтобы меня не переехало этой махиной, за рулем которой, походу, какой-то бухой придурок.

      Но, когда я уже почти прыгнул в ту сторону, где пшеница еще не скошена, с мыслью о том, что, в случае чего, в ней же и спрячусь, как трактор останавливается, а громоподобный движок постепенно затихает и вовсе глохнет. Только свет прожекторов на его крыше всё так же бьёт в глаза.

      По блику сбоку трактора понимаю, что кто-то открыл дверь. По глухому короткому удару о землю понимаю, что этот кто-то с него спрыгнул. В свете прожекторов, от которого уже начинают слезиться глаза, замечаю силуэт щуплого мужика в висящей на нем рубахе и в кепке, что сидит на его башке как тазик.

      – Слушай, мужик, – обратился я к нему первый, силясь определить, где у этого силуэта могут быть глаза. – Оттащи меня на трассу. Или, хотя бы, из этой грязи дёрни.

      – Мужик? – фыркает недоразумение в кепке, и я понимаю, что голос у него очень даже женский. – У тебя глаза грязью закидало или городские мальчики, разъезжающие на красных машинках, не знают, как выглядят девочки?

      – Я думал, ты мужик, – опешил я на секунду.

      – А сейчас что думаешь? – спросила она, подойдя ближе.

      Теперь под козырьком кепки мне стало видно её лицо. Обычное. Сразу видно, что деревенское: чуть пухлые щеки, будто ещё с утра не дожевала взятый с печи пирожок; губы – нижняя пухлее; нос чуть вздёрнут, будто бы надменно; и глаза, что смотрели на меня со злостью и раздражением. В общем, на любителя тёлка.

      – Может, водителя позовёшь, и я с ним переговорю? – кивнул я в сторону трактора.

      – А я смотрю, ты не сдаешься, – хмыкнула колхозница. – Тупишь до последнего.

      – В смысле?

      – Трусы свисли, – бросила она резко и вздохнула так, будто её уже утомил этот разговор. – Я и есть водитель этого трактора.

      – Ты?! – выплюнул я скептически и окинул её оценивающим взглядом.

      – Я, – ответила она беспристрастно и тут же скрестила руки на груди, смерив меня взглядом, в котором чётко читалась угроза. – Что-то не так?

      Походу, она чёкнутая. Не уверен, что с такой стоит связываться, особенно тогда, когда на часах почти полночь.

      – Да не, – качнул головой. – Всё нормально.

      – Ну, и? – спросила девка с нажимом, а я рефлекторно напрягся, ожидая возможного нападения неадекватной.

      – Что, и?

      – Мне переехать твой красный обмылок или, всё-таки, выдернуть из грязи? Ты ведь об этом просил мифического мужика