Альфеус Хаятт Веррилл. Повести и рассказы. Альфеус Хаятт Веррилл

сильный холод, с мрачным, свинцовым небом и редкими шквалами снега. В то время как между этими порывами ветер стихал, и мы беспомощно дрейфовали по воле мощных и неизвестных нам течений этой части океана. В течение пяти долгих, утомительных дней мы дрейфовали, небо становилось все более и более угрюмым, и без проблеска солнечного света, чтобы мы могли сделать наблюдения и определить свое местонахождение.

      На шестой день с запада накатил длинный тяжелый маслянистый вал, который говорил о предстоящем ветре, и паруса были плотно зарифлены, готовые к ожидаемому удару. Наконец на горизонте мы увидели белую полосу, поблескивающую в чернильной мгле, и едва мы ухватились за поручни и снасти, как на нас обрушился ураган, слепящий и мокрый снег. Барк накренился так, что стало казаться, что реи корабля цепляются за высоченные волны, которые проносились мимо его фальшборта. Затем постепенно судно выпрямилось и, несясь впереди ветра, прорвалось сквозь огромные волны в сумасшедшей гонке. В течение десяти часов шторм визжал и выл с неослабевающей яростью, и все усилия направить корабль по ветру были бесполезны. Кроме того, град и снег были такими плотными, что мы могли видеть только на кабельтов от корабля, в то время как такелаж и рангоут были облеплены тоннами льда, а манипулировать канатами было все равно что тащить стальные прутья. И вдруг откуда-то сверху донесся пронзительный крик: "Айсберг впереди! Лево руля! Ради бога, круче влево!"

      Подскочив к штурвалу, я навалился на него всем своим весом, но даже с двумя людьми, которые уже были возле него, мы не смогли повернуть корабль и на полрумба и через секунду со скрежетом врезались в айсберг.

      Сотрясение было так велико, что все матросы повалились на палубу, и с оглушительным ревом фок- и грот-мачты полетели за борт, увлекая за собой левый фальшборт и проделывая зияющую дыру в борту барка, когда зазубренные обломки стукнули в него на следующей волне.

      На мгновение все пришли в замешательство. Португальцы бросились к лодкам, но обнаружили, что все, кроме двух, застряли, и попытались перерезать шпангоут. К счастью, канаты так обледенели, что некоторое время они не могли спустить шлюпки, и за этот короткий промежуток времени капитан и я, вместе с другими офицерами, сумели согнать обезумевших парней с лодок и восстановить хоть какой-то порядок.

      Провизия и вода были брошены в лодки, но корабль оседала так быстро, что капитан Рэнкин решил, что ждать дальше – это верная смерть. Соответственно шлюпки были немедленно спущены на воду, но, глядя на огромные волны и чувствуя на себе ледяной ветер, я повернул назад и предпочел рискнуть пойти ко дну вместе с кораблем, чем добавить свой вес к перегруженным шлюпкам, которые, как я рассудил, едва ли проживут час в ужасающей морской стихии и при таком сильном ветре.

      Плотник Олаф принял решение присоединиться ко мне, и, стоя на быстро тонущем остове корабля, мы увидели, как два крошечные вельбота отчалили и исчезли в мокром снегу с подветренной стороны. Некоторое время мы ожидали, что корабль