Альфеус Хаятт Веррилл. Повести и рассказы. Альфеус Хаятт Веррилл

Как я могу быть уверен?

      – Возможно, было совершено еще одно чудо, – сказал отец Бенедикто благоговейным тоном. – Не было ли у вашей дочери никаких примечательных знаков, родимых пятен, родинок, что-нибудь, по чему вы могли бы узнать ее вне всякого сомнения?

      На короткое мгновение я собрал свои разрозненные чувства воедино и глубоко задумался. Затем, как я вспомнил, с моих губ сорвался крик радости.

      – Да, – воскликнул я, – крошечное родимое пятнышко, похожее на розовый полумесяц, на затылке. О…

      Но отец Бенедикто поспешил покинуть комнату прежде, чем я закончил фразу.

      Через мгновение он появился снова, ведя Мериму за руку. Но не ту Мериме, которую я знал. Вместо этого я увидел восхитительно красивую девушку, чья привлекательность скорее усиливалась, чем уменьшалась из-за дешевого ситцевого платья, которое она носила. С мерцающими глазами и счастливой улыбкой священник привлек ее ко мне, когда Мерима, не узнав меня поначалу, испуганно попятилась.

      – Сын мой, возблагодари Бога за то, что произошло еще одно чудо, – воскликнул отец Бенедикто, крестясь. – Девушка – твоя плоть и кровь, твоя дочь, которую никто не может оспорить. Посмотрите сами. Метка есть.

      Рыдая от радости, что-то бессвязно бормоча, я обнял Мериму и на ломаном английском, испанском и тукумари попытался сказать ей, что она моя собственная, давно потерянная дочь. Она, бедное дитя, не могла этого понять и, без сомнения, подумала, что я внезапно сошел с ума. Но по мере того, как отец Бенедикто очень терпеливо рассказывал историю предполагаемой смерти Руфи и показывал ей ее детскую фотографию в медальоне, она, наконец, убедилась. Но она, конечно, ничего не помнила о своем детстве, ничего о первых нескольких годах среди тукумари, и по сей день правдивая история ее спасения, о том, как она была найдена и усыновлена индейцами, является лишь смутным предположением. Впрочем, это мало что значило. Того, что она была жива и вернулась ко мне, было достаточно, и никогда не было более веселой компании, чем мы втроем завтракали в то памятное утро в доме отца Бенедикто в маленькой Санта-Изабель.

      Все это было так чудесно, так невероятно, и когда я посмотрел на Мериму, или, точнее, на Рут, в ее простом платье метиски, огромная волна радости и спокойствия охватила меня, и я почувствовал, что это действительно была моя награда за все страдания и лишения, которые я перенес. Я, вошедший в лес без гроша в кармане и одинокий, вышел Крезом с прекраснейшей из дочерей."

      ***

      – И ты действительно веришь в эту байку? – спросил Уокер, как только Бельмонт подошел к концу рассказ.

      – Совершенно верно, – ответил исследователь. – У Мередита была корона из перьев Ваупоны, у него были изумруды и золото, и у него была его дочь. Почему кто-то должен сомневаться в его истории?

      – Ну, мне нужно было бы посмотреть, – заявил Блейк. – Я бы хотел увидеть такие убедительные аксессуары… особенно девушку.

      – То же самое и я, – согласился Терстон.

      – Вы все безнадежные скептики, – засмеялся Бельмонт,