Кунашир. Дневник научного сотрудника заповедника. Свой среди медведей. Александр Берзан

ыбаясь, кивает брат в колодец, – А, мальмы – полно!

      – Ну! – весело соглашаюсь я…

      Протралив ручей до самых верховьев, мы выбираемся влево, на плоскогорье и садимся на торчащие из наста пеньки. Вокруг нас стоит по-зимнему заснеженный, молодой березняк.

      – Фууу…

      – Перекур…

      Наши ружья лежат у нас на коленях. Мы переводим дух. И наслаждаемся окружающей “природой и погодой”…

      Отражающееся от поверхности изумительно белого снега, яркое солнце выжимает из моих глаз слёзы. На небе – ни облачка. Бездонная синева над головой! Я бросаю беспокойный взгляд на часы: “Уже почти двенадцать! Солнце… так жарко пригревает!”.

      – Да! – понимает Игорь, мой намёк, – Нужно торопиться обратно. Скоро – вместо наста, будет мокрый кисель.

      Затушив окурок о наст у чёрного носка своего болотника, Игорь поднимается со своего пенька и окидывает взглядом окружающий березняк: “Да-аа! За сегодня – ни одной зацепки! Никаких признаков присутствия норки!”.

      – Но, была же она, здесь! – оправдываюсь я, – В декабре!

      – Проходная, могла быть… – рассуждает брат, – Держалась здесь, пока рыбы было полно. А, как стало мало – так и свалила.

      Мы оба молчим…

      – Ну, что? Теперь домой? – интересуюсь я.

      Сейчас мы работаем на Игоря, поэтому ему виднее, куда крутить.

      – Да! – кивает тот, – Конечно.

      Мы раскатываем голенища своих болотников. Торопливо, уже по колено проваливаясь в набрякший водой наст, бредём напрямую через пихтарники, в сторону побережья…

      Четвёртое апреля. Южно-Курильск. Сегодня, у нас – выезд на полевые, в заповедник. Опять мешки, картонные коробки с булками хлеба, пакетами гречки и риса… Ведь, мы собираемся не на одну неделю.

      Стоит промозглый туман серого рассвета. Сыпит мелкий дождик. Температура едва перешагнула через ноль и расквашенный снег не держит, совершенно.

      – Мерзкая погода! – замечает Игорь.

      – Ну! Почему у нас, каждый заезд – по такой погоде? – бурчу я, – Каждый год – именно так! Как только соберёмся в лес – так, обязательно дождь! И грязищи – по колено…

      Зябко передёргивая плечами, мы лезем под мокрый брезент кузова заповедного грузовика Зил-157. Сегодня, наш путь – только до Филатовки. Мы задержимся на этом кордоне на пару дней. Чтобы обследовать тамошние ручьи.

      Всё! Поехали!..

      Террасы морского побережья уже, практически, свободны от снега. Зато, глянь чуть к лесу и перед глазами – настоящая зима!..

      Мы почти доехали! Перед нами устье Филатовки. Дорога, с морского побережья, сворачивает влево, вверх по речке. До кордона заповедника остаётся метров семьсот…

      По долине Филатовки – последние проталины заканчиваются на уровне кордона! Дальше стоит полная зима! И вправо, и влево – белое покрывало сплошных снегов. Правда, теперь оно изрядно посерело, под моросью… Откуда я, это знаю? Нещадно трясясь на колдобинах, я умудряюсь смотреть на “природу и погоду” из кузова машины, чуть отогнув край мокрого, тяжёлого брезента…

      Филатовский кордон. Утро. Давление, на барографе, упало ещё ниже. Дождь шёл всю ночь. К утру, его перебило на снег! И сейчас я стою перед окном и смотрю как по старым, тёмным сугробам ветер гонит позёмку нового, белого снега.

      – Вуууууу, Уууууууууууу… – в огромных кронах раскинувшихся над кордоном старых берёз, громко завывает метель…

      Сидеть в доме и глядеть в окно, для нас с Игорем – не интересно. Мы уже вдоволь насиделись и наждались в посёлке. И мы решаем прогуляться вверх по ручью, что течёт мимо кордона. Это ручей Балышева. В сенях кордона, мы заранее поднимаем воротники, надеваем на руки перчатки и раскатываем голенища своих болотников.

      Всё! Мы выходим на высокое крыльцо кордона. Я плотно, чтобы не отжало ветром, закрываю за собой дверь. И сразу слышу многоголосый, костяной перестук над головой.

      – Дзинь-дзинь! Тук-тук-тук! Дзинь-дзинь-дзинь!

      Я поднимаю лицо на звук и хмыкаю: “Хм! Это веточки берёзы! Обледенели и бьются друг о друга!”.

      – Ну! – кивает на это Игорь, – Ветер, смотри, какой!

      Резкие порывы холодного, сырого ветра коротко обдают наши лица. Мы втягиваем головы в плечи и сворачиваем за угол дома…

      Вот и ручей. Не задерживаясь, один за другим, мы торопливо спрыгиваем с отвесного снежного берега, прямо в ручей. Здесь тихо и даже, уютно. Если слово “уютно” подходит к снежной траншее в рост человека, с мелким ручьём вместо днища!

      – Вуууууууу…

      Метель многоголосо воет в кронах деревьев, над нашими головами. С борта на борт, она перебрасывает через нас белые струи позёмки. Снежная крупа, белой мукой, густо посыпает наши лыжные шапочки и плечи…

      – Ничего! – я прислушиваюсь к своим ощущениям, – Работать вполне можно!

      – Ну! – отзывается брат, – Лишь бы ветер не мешал.

      Я поправляю на плече, ремень своего ружья и