Легенда. Доктор Фауст. Олег Крату

одного моего старого друга. Он прислал ко мне этого сорванца с просьбой заняться его обучением. Талантливый мальчишка, но практически неуправляемый! Филипп!.. Пойдём, дружище, в мой кабинет.

      Поднявшись по лестнице, приятели подошли к двери и замерли.

      Вдоль всей стены крупным почерком была написана странная формула. Фауст приблизился и, внимательно разглядывая надпись, прошёлся вдоль всего послания. Дойдя до конца, Йорг поднял брови и внимательно посмотрел на старого друга.

      – Питер, ты тоже это видишь или у меня начались видения?!

      Опешивший хозяин дома прошёлся вслед за гостем, затем вернулся и остановился у противоположной стены.

      – Это… это невероятно!

      Георг покачал головой и, сделав какие-то пометки на стене, вновь посмотрел на Питера.

      – И кто, позволь спросить, написал сей шедевр фармакологии?

      – Наверное, он, – покачал головой хозяин дома, – больше вроде некому…

      – В смысле, твой ученик?

      – Видимо, да… Ну, почерк точно его…

      Фауст ещё раз внимательно оглядел формулу и, достав из кармана маленькую книжку что-то записал в неё коротенькой палочкой с грифелем внутри.

      – Талантливый, говоришь? Нет, дружище Питер, этот юнец не талант, а самый настоящий гений! Ты понимаешь, что он сегодня превзошёл самого Цельса?!

      – Да, этот кривоногий головастик действительно… Нет, это поразительно, поразительно… Поразительно!..

      Толстяк сделал шаг назад и восхищённо осмотрел стену.

      – Этот маленький мерзавец и правда нашёл решение!

      – Ну конечно, – хлопнул его по плечу Иорг, – сода! Это самое верное и простое решение… Так где он?!

      – Кто?

      – Ученик твой!

      – Понятия не имею, – пожал плечами Гросштайн, – наверное, ушёл…

      – Какого дьявола?! Куда?

      – Я велел ему перемыть в кабинете мою техническую посуду, а он всё брыкался. И тогда я сказал, если он найдёт мне формулу лекарства, то может быть свободен и идти на все четыре стороны… Ну вот… он, видимо…

      – Ха, – гаркнул Фауст, – ай да малец! Передай своему другу, что отныне доктор Фауст будет называть его сына Парацельсом!

      – Да, – согласно покачал головой Питер, – пожалуй, ты прав. Может, ему суждено отыскать философский камень?

      Георг поморщился.

      – На кой чёрт он вам всем сдался; можно подумать, из обычного ничего невозможно построить?

      – Прошу, не ругайся в моём доме!

      – Прости…

      – М-м-м… Да… Жаль, что мальчишки нет…Ну, что же, друг мой. Придётся нам праздновать победу над болезнью без виновника торжества.

      – Ну и ладно, мы напьёмся за его здоровье и без него, – рассмеялся гость.

      – Отличная мысль! Проходи… Сейчас я позову жену…

      Гросштайн открыл дверь, пропуская друга вперёд. Кабинет Питера являл собой полную противоположность фаустовскому. Тут царили лёгкий хаос и весёлая небрежность. Георг попробовал было заглянуть в разложенные на столе бумаги, но Питер тут же схватил их и засунул на верхнюю полку с книгами.

      – Нет! Это недоделанная