Лерой. Обещаю забыть. Алиса Гордеева

остаются без ответа. Мои мольбы в соцсетях и мессенджерах даже не читаются. Отец весь в делах, Снежана – в бутиках и салонах красоты. Кир гуляет, совершенно не появляясь дома, и от мысли, что гуляет он с моей Полей, я медленно схожу с ума.

       Вторник. Её день рождения. С курьером отправляю подарок и записку с коротким  «Прости». Ради нашей многолетней дружбы я готова на многое, в том числе и принять ее отношения с Киром. Снова обрываю телефон – снова безуспешно. Полина с легкостью отворачивается от меня, выбирая призрачную любовь моего сводного брата.

       Весь день проходит в слезах. Тренировки пропущены. Мне не с кем поговорить. Меня некому утешить. Мне просто плохо. Одиноко. Грустно.

       Около одиннадцати ложусь в кровать, не выпуская из рук телефона. Я жду – глупо, наивно, безнадёжно. Закрываю глаза, пытаясь заснуть. И в этот момент мобильный в моих руках оживает. Поля! Я так долго этого ждала, что без задней мысли подношу трубку к уху и кричу навзрыд:

      – Поля, Полинка, прости меня глупую! Я тебя так люблю!

       Но вместо ответа слышу лишь всхлипывания подруги: ей тоже плохо. Очень!

      – Я такая дура, – сквозь слёзы шепчет она. – Прости.

       Вскакиваю с кровати и мечусь по комнате. Хочу так много сказать ей, но не успеваю. Кирилл бесцеремонно открывает с ноги дверь в мою комнату и нагло так смотрит, словно имеет надо мной власть.

      – Забыл что-то? – огрызаюсь в сторону парня.

      – Ага, – мерзко улыбаясь, тот щурится и заходит. Кира ни капли не смущает, что я не хочу его видеть. Он по-свойски заваливается на диван и закидывает ноги на журнальный столик, с которого тут же на пол летят стихи Блока и Шурик. Но Кириллу всё равно! С ехидным оскалом победителя он пронзает меня злобным взглядом и жестом показывает, чтобы я завершила разговор.

      – Полюшка, я перезвоню!– шепчу в трубку, но слышу, что рыдания подруги становятся всё громче и надрывнее. – Я люблю тебя, милая! Не плачь.

       Скидываю вызов, проклиная в душе парня, сидящего напротив.

      – Какого лешего ты творишь, Кир?! Пошёл вон из моей комнаты!

       Но мои выпады на него не действуют. Он словно оглох. Продолжает сидеть и пристально разглядывать меня.

      – Любишь её, говоришь? – Он крутит в руках свой мобильный, а на лице расползается безумная улыбка.

      – Погоди, она там, что, из-за тебя плачет?

      – Плакать поздно! – хохочет придурок.– Дура твоя подруга и дешёвка! Прикинь, я с пацанами поспорил, что затащу в койку какую-нибудь скромницу‐спортсменку. Они мне срок дали до сентября, а твоя каланча на третий день ножки раздвинула.

       Так много слов, и все кажутся нестерпимо мерзкими! От них тошнит. Ловлю себя на том, что качаю головой, как китайский болванчик, отказываясь верить в реальность происходящего.

      – Подонок, – шепчу, глядя в пустые бездушные глаза сводного брата. – Так ты решил отомстить мне?

      – Нет, сестрёнка, – совершенно не осознавая мерзости своего поступка, продолжает веселиться Кирилл.– Спор есть спор, сама понимаешь. А