Набросок скомканной жизни. Ульяна Гринь

ругайся по-русски, а то я твой китайский не понимай! – рассердилась Ксюша, выполняя его требование.

      – Это не китайский, неуч! Это наш братский. Югославский.

      – А мне по… й если честно! – она вздернула подбородок. – Моя понимай только русский!

      – Ну так учись. Может, пригодится. Голову опусти, как было, сказал же, не двигайся!

      – Между прочим, ты мне еще не заплатил, – нахмурилась Ксюша. – Если я зазря тут колочусь, получишь по мозгам!

      – Ну и дети пошли, – разозлился Эм, нашаривая на кресле бумажник. Две зеленые купюры стоимостью в пятьдесят баксов каждая, легко взметнулись в воздух и плавно спланировали к ногам Ксюши. Эм забросил бумажник в угол и спросил, не прекращая рисовать:

      – Все? Довольна? Будешь паинькой?

      Ксюша, похоже, снова обиделась или потеряла дар речи, потому что не ответила, но застыла в требуемой позе.

      Он был в своей обычной отключке, потому что посыльный звонил и звонил, а Эм слышал его издалека, даже не связывая посторонние звуки с заказанной пиццей. Очнулся художник, только когда Ксюша заорала:

      – Эй, ты, ненормальный! Дверь открой!

      Эм вздохнул. Вот так какая-то пицца может прервать полет души в небеса вдохновения! Он отложил лист бумаги с почти готовым наброском и пошел к двери.

      Молодой, которого он еще никогда не видел, наверное, студент на заработках, недовольно протянул две картонные коробки:

      – Хотел уже возвращаться. С вас тыща четыреста рублей.

      Эм быстро отсчитал деньги и спросил:

      – Там вроде еще бутылка прилагалась?

      Посыльный нехотя вытащил из кармана бутылку виски:

      – Ой, извините, совсем забыл! У нас редко алкоголь заказывают!

      Вот козел! Зажать хотел! Сдать бы его начальству, да возиться неохота. Эм бросил две картонные коробки на столик:

      – Твоя с сыром.

      Ксюша забралась с ногами на диван и открыла коробку. Эм взял свою пиццу с острой пикантной итальянской колбасой и выругался – они даже не удосужились разрезать на кусочки! Сервис явно ухудшился со времени его последнего визита в Ростов-на-Дону.

      Его гостья, совершенно не огорчаясь мелким упущениям пиццайоло, прошлепала босыми ногами на кухню и вернулась с ножом. Разрезав свои четыре сыра на четыре части, она повернулась к Эму:

      – Порезать?

      Свинчивая пробку с «доктора Джека», Эм кивнул. Девчонка забавляла и злила его. Какая непосредственность в жестах! Какая врожденная грация в движениях! Почему же он так злится на неё? Эм зажмурился, отпивая глоток любимого виски, и в мозгу ударило, как молотком по наковальне – это из-за возраста! Кстати, они еще не выяснили полностью вопрос возраста!

      – Эй, ты, сколько тебе, в конце концов, лет?

      Ксюша посмотрела на него обиженно:

      – Сказала же уже!

      – Соврала, да. Не ври взрослым! – Эм покачал головой, бесцеремонно разглядывая ее ноги. – Два года себе прибавила!

      Ксюша поджала губы. Значит,