Над вечным покоем. Кирилл Вер

не ушиблась? – спросил он, осмотрев затылок. – Черт, прости меня…

      Это конец.

      Она не сопротивлялась, стояла как вкопанная, будто не чувствуя жжения на коже и набитой шишки на голове. Глаза бедняжки застила пелена страха и непонимания. Собственная судьба была девушке неподвластна. Она вновь не смогла ничего решить самостоятельно. Удар по лицу, как в свое время смерть Прокопия, разорвал мир напополам. И в отношениях, тяжким бременем висевших на плечах Юлии, наступил долгожданный финал. Марков тоже понял, что наломал дров. Он обнял супругу, будто пытаясь сохранить толику тепла, что изредка чувствовалось в кругу семьи после изнуряющей охоты или трудного случая, чреватого отсечением ноги. Так они и простояли бы до рассвета, а мертвый лесоруб был бы тому свидетелем.

      – Так странно, – сказал следопыт, чувствуя запах немытых волос чужой женщины. – Митрич подарил мне жизнь, а сам себе не сохранил.

      – Почему ты остался со мной? Почему мучил все эти зимы? – Юля пропустила его очевидные намеки мимо ушей.

      – Я не могу тебе сказать… Я не знаю. Я ждал чего-то. Не хотел мириться с собой, ― Марков не сопротивлялся обвинениям.

      – Ты любил меня? – супруга отпустила охотника и посмотрела ему в лицо глазами, полными слез.

      Марков ничего не сказал, лишь тяжело вздохнул. И выпущенный из легких воздух стал худшим ответом, который мог придумать холодный разум отшельника.

      – Ты не человек, Миш. Ты… – сквозь зубы произнесла Юлия. – Я отдала себя всю. Только тебе. А ты… Как… Ты мертвый. Как Митрич сейчас, но он был лучшим из всех, кто тут жил. А ты – мертвец, не человек. Ты ― Гадюшник из Шахт вместе со всеми нелюдями. Хотя нет. Меня однажды выручил отморозок в баре… Ты… Ты хуже их в сто, нет, в тысячу раз! Ты сплошной помой. Вечно врал мне. Ничего никогда не говорил. Я устала от тебя, Миш, от твоего молчания и твоих каких-то… Я даже не знаю. Меня от тебя тошнит!

      – Прости меня, – прикусив губу, прошептал Марков.

      – Я, наверно, заслужила все казни мира. Только вот кто скажет, за что?! Мечты рухнули, отца потеряла, а он даже не знал, что я вернулась! Что раскаялась… Вытащила тебя, полюбила как дурочка, дала тебе все… А ты… Ты даже не сказал мне своего имени!

      – Меня Мишей зовут.

      – Это ты так сказал всем. А я тебе не верю. Никогда не верила. Я полюбила какую-то тень от тебя настоящего. С меня хватит… Миша или не Миша. Я больше так не могу, – губы Юли затряслись, и по ее щекам заструились соленые ручьи. – Я хочу…

      Он знал, что супруга давно желала сказать важную фразу. Юлия оттягивала момент принятия истины как могла. Но невыносимое напряжение жрало обоих. Нет, Марков был слишком труслив, чтобы отрыть рот ради важных перемен. Он хотел уйти, но не решался обуздать судьбу, как в славные времена кровавых побед. Беглый офицер верил – несколько смелых слов способны сделать обоих счастливыми. Нужно только произнести несколько слов. Пару, черт подери, слов.

      Давай, Юля. Скажи. Выгони меня. Убей меня, будто меня никогда не существовало

      — Вспомни, что ты обещал… – Юля с