Русский прорыв за Южный полярный круг. Жил отважный адмирал. Алексей Борисович Лавров

льдом заливы.

      Несколько позже, уже во время картографической съёмки, И.М.Симонов рассмотрел остров получше и оставил впечатляющее его описание:

      «Волны с шумом дробятся о каменный берег его, на котором в диком беспорядке разбросаны гранитные обломки гор. В заливах гнездились ледяные глыбы, а возвышенные места покрыты вечным снегом, на скалах резкий переход от белизны снега к чёрному грунту земли или камня, а облака, венцеобразно вьющиеся на остроконечных вершинах гор, делают эту дикую картину ещё разительнее».

      Рисунок 26. Остров Южная Георгия. Вид из бухты. Фотография

      К удивлению наших путешественников, земля эта на момент их прибытия оказалась не совсем «нелюдимой». В тот же день со стороны острова показался довольно большой бот, приблизился к «Востоку», лёг, как и последний, в дрейф и спустил маленький ялик, который подошёл непосредственно к борту шлюпа. Трое из четверых сидевших в ялике людей поднялись на палубу корабля, и один из них изумил встречавших гостей офицеров и матросов, сказав им на отличном русском языке:

      – Здравствуйте, господа! Поздравляю вас с приездом.

      Люди эти оказались английскими охотниками, уже 4 месяца промышлявшими морских слонов на негостеприимных берегах Южной Георгии. Они прибыли сюда на двух трёхмачтовых судах, стоявших в заливе Марии, а бот использовали непосредственно для поиска зверей в бухтах. Говоривший же по-русски промышленник назвался уроженцем Пруссии и сказал, что, пожив какое-то время в Петербурге, Риге и Архангельске, неплохо изучил русский язык. Беллинсгаузен подозревал, что на самом деле человек этот был матросом, дезертировавшим в Англии с российского судна, но решил не вникать глубже в это дело. Он прекрасно знал, что далеко не на всех ходивших под Андреевским флагом кораблях методы поддержания дисциплины и обращение командного состава с простыми «служителями» были такими, как на его шлюпе или, десятилетием раньше, на корабле «Надежда» Ивана Фёдоровича Крузенштерна. «Нормой» было, к сожалению, другое: рукоприкладство боцманов и самих «господ офицеров»; жестокие порки матросов специальными верёвками – линьками, а то и «кошками» – плетьми вроде использовавшихся в британском военном флоте; общее отношение к рядовым как к «быдлу», обязанность которого – быть «немым»36…

      По приказу Фаддея Фаддеевича, посетителям выдали по чарке водки, и те, выпив за здоровье наших моряков, пожелали им счастливого пути.

      Два дня ушло на картографирование юго-западного берега острова Георгии. Поскольку Беллинсгаузен первым обследовал и описал этот берег, все наиболее важные географические объекты здесь получили имена спутников капитана. Так на карте появились мысы Парядин (в честь штурмана «Востока»), Демидов и Куприянов (в честь мичмана с «Мирного»), залив Новосильский, а рядом с Южной Георгией – остров Анненкова.

      Рисунок 27. Маршрут экспедиции Беллинсгаузена – Лазарева у

36

Читайте об этом в «Морских рассказах и повестях» К.М.Станюковича и примите во внимание тот факт, что во время, описанное автором (1850-е – 60-е годы), подобная практика в Российском Императорском флоте всё-таки, в отличие от начала XIX в, уже изживала себя. Ивана Фёдоровича Крузенштерна же ещё в 1800-х годах даже его подчинённые – например, лейтенант с «Надежды» Ермолай Левенштерн – осуждали за излишнюю, по их мнению, мягкость по отношению к матросам.