Месть мажора. Кира Фарди

в безумной пляске. Сказать, что за рулем был Матвей, – подставить любимого, и тогда цепочку последующих событий представить невозможно. Его карьера, наша свадьба, отношение ко мне его матери – все будет под вопросом.

      И в то же время, идет расследование, о Матвее узнают и без меня, если сейчас скажу, что была одна, поймают на лжесвидетельстве.

      И потом, ничего же не случилось. Никто не пострадал, а за разрушенное ограждение мы заплатим.

      «Господи! – молюсь про себя. – Помоги мне!»

      И тут озаряет: нас вместе никто не видел. Матюша все время крутился возле домика, а когда мы ходили купаться, пляж был пуст. На видео с трудом узнается машина, лица водителя и пассажира вообще нет, темное пятно.

      Глубоко вздыхаю и бросаюсь словно с обрыва в омут.

      – Да, одна.

      – Что же произошло?

      – Была гроза, Мерс занесло. Глупая ошибка, – показываю пальцем на угол. – Здесь аптека, рядом стоит дутая резиновая фигура. Я ее не заметила за стеной дождя, а когда увидела, показалось, что это человек, вот и нажала на тормоз, а он не сработал. Машину закрутило, занесло на строительное ограждение. Простите, за разбитые фонарики я обязательно заплачу.

      – Хм, фонарики, – следователь протер очки и нацепил их на нос. – И все?

      – А что еще? Ой, погодите! Еще была пустая бочка!

      – Что? – быстрый взгляд поверх очков, пальцы забарабанили по клавиатуре. – Какая бочка?

      – Не знаю, со стройки, наверное. От удара она поднялась в воздух, отлетела, разбила мне фару, оставила вмятину на капоте.

      – Бочка говорите? – следователь перебирает бумажки, разглядывает какие-то пакетики, всматривается в монитор.

      В дверь входят длинный полицейский и пухляш. Мимоходом отмечаю, какие они разные. Пухляш кладет перед следователем листок, тот читает, я невольно напрягаюсь. Что-то происходит, но что? И почему меня не отпускают?

      – Осколки фары от этого Мерседеса, – говорит длинный.

      – Ну, я это же и сказала. Бочка отлетела, разбила фару.

      – Какая бочка? – теперь на меня уставились еще две пары глаз.

      Снова повторяю рассказ об аварии. Полицейские переглядываются.

      – Вы хотите сказать, что человека не сбивали?

      – Человека? – дыхание перехватывает о ужаса. – Но там не было человека. Ни одного.

      – Девушка сидела на скамейке, а теперь она… в морге.

      – Где? – от шока шепчу дрожащими губами.

      Пухляш смотрит на часы.

      – Вернее, ее недавно похоронили.

      – Что вы говорите? – вскакиваю и бегу к двери, меня перехватывают на полпути. – Этого не может быть! Это не я!

      – Сядьте!

      Хлесткий, как удар плети, приказ, пригвождает меня к полу. Сумочка с грохотом падает с плеча, колени подгибаются. Меня подхватывают под руки и усаживают на стул.

      – Мы… я вывернула руль, машина не задела остановку, – бормочу беспрестанно, – пролетела мимо и застряла в ограждении, – губы дрожат, язык заплетается, глазам становится горячо.

      – Остановка? Мы ничего не говорили об остановке. Значит, вы видели