Жертва инквизиции. Тигрис Рафаэль

рассеивалась, уступая место солнечному свету. Водная гладь всё чётче вырисовывалась, открывая неизгладимые морские просторы вплоть до самого горизонта.

      Маяк у входа в венецианскую гавань, хоть и был невысоким, однако отлично справлялся с ролью ориентира и был великолепной смотровой площадкой. Служитель маяка старик Гаэтано, кряхтя, выбрался из нижнего помещения и стал внимательно всматриваться вдаль.

      – Эй, Лука, – позвал старик своего внука.

      – Лука! Куда ты запропастился, негодный мальчишка? – начал, было, сердиться Гаэтано и в это время заметил у двери какой-то предмет, завёрнутый в белую материю.

      – Это ещё что тут валяется?

      Он подошёл поближе, приподнял ткань и увидел лицо ребёнка. От неожиданности старик отпрянул назад, и тут ребёнок пронзительно завизжал.

      – Святая Мадонна, – прошептал Гаэтано, – да это же подкидыш! Эй, Лука! Где ты? Кто-то нам подкинул ребёнка.

      Ребёнок продолжал плакать, а внук всё не появлялся.

      – Вот тебе на! Что мы будем делать с ним? Придётся искать кормилицу, – забеспокоился сердобольный старик и взял на руки ребёнка.

      Тот продолжал дёргаться и орать. Гаэтано принялся его убаюкивать, приговаривая:

      – Ну, подожди, подожди. Чего так разорался? Сейчас придёт мой внук. Вот тогда и позаботимся о тебе. Куда только подевался этот сорванец?

      Вдруг из-за угла выскочил надрывающийся от смеха Лука.

      – Чего расхохотался? Смотри, нам ребёнка подкинули.

      Лука, озорной темноволосый юноша с живыми чёрными как смоль глазами, не обращая внимания на сказанное, продолжал смеяться.

      – Дед. Да протри ты глаза. Какой же это подкидыш? Это кукла.

      – Кукла? – изумился старик и стал внимательно всматриваться в свою ношу.

      Тут только он сообразил, что держит на руках великолепно исполненную тряпичную куклу, которая делала механические движения, имитируя живого ребёнка. Лука подошёл и осторожно забрал своё творение

      – Вот чертёнок, – с досадой произнёс старик. – Но ведь она же ещё и плакала?

      – Уа, уа, – совсем как грудной младенец, заплакал Лука и опять залился смехом.

      – Тебя за такие шуточки надо бы как следует проучить, да только сил моих нет. Вот чему ты научился у этого кукольного мастера Джованни?

      – Дед, скажи, как всё натурально получилось! Смастерить такую "живую" куклу ведь не каждому дано? Знаешь, сколько вложено труда и знаний? Я над ней полгода работал.

      – Странный ты парень, Лука. Я в твои годы мечтал о море, о дальних странствиях. А ты в куколки играешь. И откуда выискался на нашу голову этот мастер Джованни? Ты поглощён его искусством до мозга костей.

      – А что здесь дурного, дед? Мастера-кукольники всегда в цене и щедро оплачиваются богатыми вельможами и даже королями. За хорошо изготовленную механическую куклу натуральных размеров они готовы выложить целое состояние. А мастер Джованни мною доволен. Ведь это механическое дитя – моя первая самостоятельная работа.

      – Ну,