Турецкий транзит. Владимир Васильевич Гриньков

– никого не было в коридоре.

      Ей надо как можно скорее уходить отсюда. Консульство в Анталье? Значит, надо ехать в Анталью, в консульство. Там свои, там не будет турок, и этот, с чёрным лицом, будет от неё далеко. Если у полиции будут к ней вопросы – она на них ответит. Там, в Анталье.

      Выждав какое-то время, Полина встала с кровати и вышла из палаты. По коридору ходили люди. Никто из них не обращал внимания на Полину. Она вышла из больницы. Никто её не остановил. Уже на улице, вне территории больницы, она обнаружила, что привлекает внимание к себе. Дело в одежде – на ней была белая ночная рубашка, которую даже при сильно развитом воображении невозможно было принять за платье. Не зная, что ей делать с этим, она продолжала идти вперёд, и постепенно осознавала всю сложность своего положения. У неё не было одежды и у неё не было денег, а до Антальи далеко, и как она туда попадёт, она не представляла.

      Из состояния оцепенения её вывели звуки русской речи. Туристы входили в стоявший на набережной автобус. Полина вошла вместе с ними.

      – Девушка, вы наша? – без улыбки спросил у неё по-русски парень в наутюженной белой рубашке.

      Полина поняла, что сейчас он выставит её из автобуса.

      – Меня ограбили, – быстро сказала она.

      – Вам надо в полицию, – ответил парень и указал Полине на дверь.

      Он её точно выставит.

      Полина метнула взглядом по лицам туристов. На неё смотрели с интересом, но без сострадания.

      – Полиция вон там, за тем зданием, – сказал парень. – Это муниципалитет, за ним улица Ататюрка, а на той стороне улицы – полиция.

      Он надвигался на Полину, буквально выдавливая девушку из автобуса.

      – Вы хотите, чтобы я шла по улице в ночной рубашке? – нашлась Полина. – И чтобы турки на меня глазели?

      – А давайте её довезём! – сказала одна из туристок, проявляя женскую солидарность.

      – Можно ведь довезти, если недалеко, – поддержали её.

      – Хорошо, – обречённо сказал парень.

      Было заметно, что он не в восторге. Просто не хотел ссориться со своими подопечными.

      – Мне не нужна полиция, – поспешно сказала Полина. – Мне нужно в Анталью.

      – Мы туда не едем, – сообщил парень, на глазах мрачнея. – Мы довезём вас только до полиции.

      Водитель автобуса, турок, до сих пор молча глазевший на Полину, вдруг достал из стопки старых газет одну, забарабанил пальцем по фотографии в той газете, что-то стал говорить по-турецки парню в белой рубашке. Полина с удивлением узнала на фотографии себя. Глаза у неё на снимке были закрыты, как будто она спала.

      – Это вы? – растерянно спросил у неё парень. – Турок говорит: там написано, что вас нашли без сознания и что ваше имя неизвестно.

      – Да, это я, – сказала Полина.

      * * *

      В представительстве российской туристической компании, куда автобус завёз Полину, присутствовали только три сотрудницы, и в женском коллективе Полина почувствовала себя своей. Её тут же переодели в нормальную одежду, напоили чаем с приторно-сладкой, истекающей мёдом пахлавой,