У обелиска (сборник). Ник Перумов

всяких докторов умеет мгновенно привести пленного в чувство, но разве за это полагается офицерский паек? А может, у нее шуры-муры с комбатом, поэтому и зовет он ее по имени, а не «рядовой такая-то», и льгота ей выделена, и все остальные мужчины ее избегают? Тогда, разумеется, это совсем-совсем не мое дело.

      – Ты про паек-то не переживай. – Лизка плюхнулась обратно, зевнула. – Все равно она нам его отдает, подкармливает. Себе только папироски забирает.

      Я вспомнила, как красавица Нина, грациозно присев на подоконник, затягивается табачным дымом и выпускает его тонкой струйкой в сторону приоткрытой форточки – ну, актриса и актриса!

      – Странная она… – задумчиво шепнула я.

      – Еще бы! – снова хмыкнув, согласилась Лиза. – Пообщаешься с мертвяками – поди и не такой странной станешь.

      – Почему же с мертвяками? – немножко обиделась я за Нину. – Не все же ее пациенты умирают?

      Лизка прыснула и прикрыла рот уголком подушки, прислушалась – не разбудили ли соседок? – затем задорно глянула на меня, сверкнула хитрыми глазищами:

      – Да ты и впрямь не знаешь, что ли?! Не сказали тебе разве? Некромантка наша Нина, не-кро-мант-ка!

      Я даже не сразу поняла – некрологи, что ли, составляет? А потом вспомнила слово, и похолодела, и вытаращила в темноте глаза.

      Все мои знакомые маги, разумеется, ушли на фронт в первых рядах добровольцев – а как же иначе? Чародеи, которые обладают способностями, превышающими способности обычных советских людей, – разве не они должны быть примером для подражания, разве не на них возложена самая большая ответственность? Кто-то стал политруком и проводил с солдатами беседы перед боем, силой собственного сердца заставляя вчерашних учителей и комбайнеров, инженеров и столяров поверить в святость воинского долга. Кто-то попал в разведку и отводил глаза неприятелю, пока разведгруппа пробиралась по тылам. Кто-то в госпиталях, подобных нашему, заговаривал боль и помогал ранам поскорее затягиваться. Кто-то, умея проникнуть в чужие мысли, заставлял вражеского танкиста отвернуть в сторону, прямиком на минное поле. Их было мало, самых обычных и вместе с тем самых разных советских магов, и не всегда им удавалось то, ради чего они рвались на передовую, – ровно так же не каждому солдату, в руках которого винтовка, удается попасть точно, подстрелить наступающего фашиста. Но каждый старался как мог, в меру своих способностей, и то, что их объединяло, помимо попавшей в страшную беду родины, – цвет их магии.

      А тут – некромант. Черная магия. Древнее, дремучее, бесчеловечное колдовство. Я помнила, как в прошлом году одного старшекурсника исключили из комсомола и отчислили из нашего института за эксперименты с черной магией. Если бы мне кто-то сказал, что некроманты служат в частях гитлеровских войск, я бы ни на секунду не засомневалась в сказанном. Но чтобы в Красной Армии?!

      Позднее я не выдержу, решусь, подойду и,