Тень дракона. Пленница. Любовь Черникова

Да пол в пещере можно было назвать горячим по сравнению с поверхностью, на которой я растянулась!

      Смекнув, что если продолжу и дальше валяться на снегу голой «опой», рискую пополнить ряды тех, к кому поторопилась себя причислить. Негодование от столь небрежного обращения с собственным организмом накрыло с головой. Волна протеста помогла по-кошачьи взвиться в воздух, и от резкого движения перехватило дыхание. По глазам ударил яркий свет, выбив слезы, опалившие щеки. Подслеповато моргая, я пыталась навести резкость, а когда наконец получилось, обалдела. Вокруг, куда ни глянь, расстилались острые пики горных вершин, укрытые снежными шапками. И я, похоже, находилась на одной из них.

      – Это что еще за Эверест?! – просипела севшим голосом, в котором отчетливо звучала слеза.

      Как я здесь вообще оказалась? И куда делась пещера с голым, зато наверняка теплым… Нет! Горячим как адское пламя мужиком?

      Совершенно одурев от мороза и шока, я обхватила себя руками и стиснула бедра, пытаясь хоть как-то сохранить остатки жизни.

      Хочу обратно! Помирать в тепле как-то поприятнее будет…

      Новый упругий порыв ветра, осыпав колкими снежинками, усадил меня в сугроб. И это было совсем не то же самое, как прыгать в снег после бани. Выкрикнув нечто нечленораздельное, я попыталась вскочить, но поторопилась и поскользнулась, упав на четвереньки. От бессилия из глаз снова покатились слезы, которые застывали прямо на щеках и заканчивали путь самыми натуральными льдинками! Они упали в снег, а новый порыв ветра тут же сгладил оставленные ими следы. С недоумением я уставилась на это место, соображая, действительно слезы замерзли, или мне просто показалось?

       Мысли в голове ворочались все медленнее. Замерзшее тело отказывалось слушаться. Я еле заставила себя подняться снова. Скрючившись на ветру, положила руку на горло, почти повторив жест незнакомца. Ледяная… А его рука была горячей. Воспоминание было таким ярким, что даже стало немного теплее.

      Обычно я ношу теплые шарфы, заматываясь в них по самые глаза. У меня их много. Разных… Вот бы сейчас хоть один, пусть даже самый колючий – клетчатый, который я почти не надевала. А еще мой новый горнолыжный костюм. Ярко-желтый, чтобы издалека было видно…

      Почему-то мне помнилось, что важно быть заметной.

      Ни шарфа, ни иной одежды у меня по-прежнему не было, зато обнаружился меч. Тот самый, которым я мужика поранила. Он воткнулся острием в сугроб, и на поверхности торчала только гарда. Луч солнца, отразившись от крупного кроваво-алого камня, привлек мое внимание. Дотянувшись, я ухватила рукоять замерзшими пальцами. Не знаю, зачем мне это понадобилось, но оружие придавало иррациональной уверенности. Хотя какая нафиг уверенность в подобной ситуации?

      Подергиваясь от озноба, точно персонаж лагающей компьютерной игры, заставила себя сделать несколько неуклюжих шагов, используя меч в качестве опоры, и обнаружила, что дальше склон уходит резко вниз. С крайней точки, где я остановилась, открывался вид на изумрудную долину, пересеченную голубой лентой реки. Похожая на блестящие конфетти россыпь озер и… море!