Истинные поклонники. Иван Андреевич Банников

утро, – попросил он, развалившись на стуле.

      Я принялся рассказывать. Сначала путанно и хаотично, потом более упорядоченно. Иногда приходилось как следует задуматься, чтобы вспомнить подробности вчерашнего дня, который был очень насыщен событиями и различными деталями. Когда я закончил рассказ описанием сцены, как именно обнаружил жену мёртвой, следователь глубоко задумался.

      – Меня, кстати, Олегом звать, – неожиданно пробормотал он и подал руку. – А то ты так ворвался, что весь порядок представления нарушил.

      Я неохотно пожал большую сухую ладонь.

      – Ты говоришь, во дворе ещё кто-то умер в это время? – переспросил он, роясь в бумагах и хмурясь.

      – Учитель наш по музыке… И старуха…

      – Илларионова Агнета, – закончил он за меня, вытащив из кучи нужную распечатку. – Ну и имечко…

      Следователь сначала перечитал дело Илларионовой, потом учителя. Затем он встал и принялся ходить из стороны в сторону, напряжённо о чём-то размышляя. Я же просто сидел и мучился от растущей головной боли, которая охватила весь затылок и полезла к вискам. От нечего делать я достал телефон из кармана и безразлично перечитал сообщения шефа. Обычное дело – угрозы и издевательства, даже в такой ситуации. «Пошёл ты на …! Я увольняюсь», – написал я и испытал удовольствие от сделанного шага. Давно было пора.

      Мамины сообщения мне читать не хотелось, потому что я и так знал, что в них могло быть – порция истерики и мозгоизнасилования. Но тут мне пришлось удивиться – она лишь спрашивала о какой-то троюродной тётке из Курска и о рецепте приготовления домашнего сыра. Выходит, она не знает о смерти Маши?

      Запоздало я сообразил, что никто кроме меня и не мог сообщить всей родне, что моей жены больше нет.

      – Я могу идти? – спросил я, вставая.

      – Будь на связи, – велел следователь рассеянно и махнул рукой.

      Я вышел из кабинета и постарался как можно скорее покинуть неприятное заведение. Конечно же, я всё это надумал, но мне показалось, что сразу стало легче дышать, едва только я переступил порог и зашагал по тротуару.

      Голова раскалывалась всё больше, и пришлось пройти почти целый квартал, прежде чем попалась аптека. Там я взял обезболивающее, минералку и хорошее дорогое снотворное. А потом я набрал сестру. Она взяла трубку почти сразу:

      – Кирюш, привет! Ты где-то рядом? Заходи, мяска поедим, мне тут из деревни шабашку мясом привезли! Слушай, а ты видел этот новый фильм, ну что я тебе говорила?..

      – Аня, помолчи, – взмолился я. – Дай сказать.

      – Что такое? – упавшим голосом спросила она и выключила телевизор.

      – Маша умерла, – бухнул я и замолчал.

      Сестра тоже молчала и только пыхтела в трубку.

      – Маша умерла сегодня… – я еле выдавливал из себя слова. – Утром… У меня к тебе две просьбы.

      – Слушаю? – насторожилась она.

      – Скажи маме об этом. Но только огради меня, пожалуйста, от её сочувствия. Я не хочу, чтобы она сейчас звонила…

      – Я постараюсь, – пообещала она. – А ещё?

      – Ты можешь приехать