Чужой Горизонт. Александр Новиков

и кряхтел профессор. Всё произошедшее сегодняшней ночью было настолько необычно и не укладывалось в какие-либо рамки, что мысли Хлыща, пытаясь найти ответ, путались, прогоняя сон. В очередной раз поворачиваясь на другой бок, он вдруг понял, что не слышит Сладкова – ноутбук тихо шумел, но стука по клавишам и характерного покрякивания его хозяина не было. Хлыщ осторожно встал и выглянул из-за перегородки. Профессор сидел неестественно прямо, уставившись на экран, по которому бежала бирюзовая волна.

      – Ник! – тихо позвал Хлыщ.

      Ноль эмоций.

      – Ник! – почуяв неладное, громче повторил он.

      Сладков не шелохнулся.

      – Ник! – крикнул Хлыщ и хлестнул его ладонью по щеке.

      Профессор дёрнулся, часто заморгал, недоумённо взглянул на проводника.

      – Что случилось, Ник? Ты в порядке?

      – Я – да, – медленно проговорил Сладков.

      – Что ты видел?

      Ник еще пару раз моргнул и чётко, с выражением, продекламировал:

      Мы верим, теряем, надеемся, просим,

      Но быстро вращаются времени оси,

      Сомнения – прочь! Мысли, остановитесь!

      Стальные колёса,

      Крутитесь, крутитесь!

      – Очни-и-и-ись! – Хлыщ затряс профессора из всей силы, и это подействовало – через несколько мгновений перед ним вновь сидел прежний – живой и естественный, только весьма озадаченный Вениамин Евгеньевич Сладков.

      – Господи! – Ник достал из кармана платок и вытер вспотевший лоб, – Что это было?

      – Не смотри на экран, – вместо ответа приказал Хлыщ, – вернее – на эту чёртову волну.

      – Я видел…, – он запнулся, – что-то такое… простое, понятное, но… но… какое-то непривычное, необычное…. Опять двадцать пять! Не помню! Верно Шарк сказал – как сон, который забываешь утром, – он перевел взгляд на компьютер.

      Хлыщ опередил его и аккуратно закрыл ноутбук.

      – Иди спать, Ник, завтра трудный день.

      Город, по которому они шли, выглядел в лучших традициях «Метрополиса» Фрица Ланга – монохромная ретро-футуристическая громада, упирающаяся в небосвод шпилями гигантских башен и небоскрёбов, дышащая паром и дымом, вибрирующая от движения сотен, тысяч всевозможных машин, мчащихся по её улицам, проспектам, бесконечным эстакадам. Особенно бросались в глаза автомобили, проносящиеся чуть ли не на расстоянии вытянутой руки – угловатые, покрытые строчками заклёпок, с полностью зашитыми стальными листами окнами. И ни единого звука, только постоянная, всепроникающая вибрация. Звук, который внезапно возник в этой вибрирующей тишине, не удивил, не испугал, а, скорее, обрадовал Хлыща – знакомое жужжание газонокосилки доносилось слева – с противоположного тротуара. Присмотревшись сквозь несущийся мимо поток, он увидел знакомый силуэт газонокосильщика, бредущего параллельным курсом. Склонив голову, не смотря перед собой, кондуктор уверенно двигался вперёд, срезая ковёр покрывающей тротуар ядовито-зеленой травы и поминая под себя редких прохожих – затянутых в узкие комбинезоны андрогенов с одинаковыми, похожими на маски, ничего не выражающими лицами. Вот он остановился, посмотрел на противоположную сторону