Край черных магнолий. Ольга Вешнева

хотела взять заветный кол из сумки на плече, но подумала, как неэтично это будет выглядеть, и опустила руку.

      – Людмила, сестра покойного Льва Андреевича, попросила меня присмотреть за домом, – Тихон пригладил короткие темные волосы, местами слипшиеся от геля для укладки. – Я здесь временно живу. Поливаю цветы, стерегу имущество.

      – Боюсь, что мне придется вас выселить. Людмила Андреевна сдала мне дом. Странно, что она не предупредила о моем приезде.

      – Видимо, забыла в скорбной суете. Или решила, что мы навряд ли нанесем друг другу вред, хотя бы и моральный, – Тихон осуждающе взглянул на мою беспокойную руку, инстинктивно потянувшуюся к пистолету в кобуре.

      Я сцепила руки над пупком.

      – Пройдемте, – Тихон галантно открыл передо мной дверь .– Я старался не менять обстановку. Большинство вещей на своих местах, как в тот трагический вечер, – он поторопил меня приглашающим жестом.

      – Надо пригнать машину, – отступила я, – чтобы ее не увели.

      Странное предчувствие не советовало мне следовать за Тихоном. Вроде бы с ним все было в порядке в том плане, что он не мог быть вампиром. На нем дорогая одежда, неподходящая для охоты – такую потом фиг отстираешь, понадобится химчистка, и промокшие от росы замшевые ботинки. Ровный золотистый загар на коже. Но почему-то я не торопилась оказаться с ним один на один в узком пространстве прихожей. Странно. Я успею его убить, если он покажет клыки. Мне не впервой…

      – Хорошо. Я открою ворота, – Тихон не стал мне перечить. Не напомнил о том, в Волочаровске даже закоренелые преступники не бродят по ночным улицам, – и пойду восвояси.

      – Тихон! Оставайтесь в доме до утра! – окликнула я его.

      Что я сказала? То что надо! Нельзя выставлять человека на ночную улицу, подвергать смертельной опасности.

      Я загнала Козленка на спортивную площадку перед домом. На влажной газонной траве одиноко лежал футбольный мяч. В мыслях возникли призрачные силуэты отца и маленького сына, играющих в футбол. Нелегко будет привыкнуть к тому, что место преступления временно станет моим домом.

      – Вам помочь? – Тихон забрал у меня тяжелый пакет.

      – Возьмите продукты. Остальное полежит в машине до утра. Незачем возиться с баулами поздней ночью, – я не подпустила его к арсеналу.

      Но и оставить боеприпасы в “Уазике” не осмелилась. Прихватив спортивную сумку с оружием, я вошла в дом вслед за Тихоном, фиксируя внимательным взглядом каждое его движение.

      – Тут был постелен коврик. Темно-синий, – я сравнила реальность с фотографией, запечатленной в памяти.

      – Я свернул его и поставил в угол, – объяснил Тихон. – На нем лежала Ника.

      Он печально вздохнул.

      – Вы хорошо знали хозяев дома? – поинтересовалась я.

      – Ломакины были нелюдимы и высокомерны. Общаться приходилось. Дружбы не было. Детей их особенно жаль. Ника была веселой, озорной девчушкой. Мечтала быть самой красивой на выпускном балу, похожей на принцессу эльфов. Ее