Под покровом небес. Пол Боулз

она отлепила от сундука горящий свечной огарок и прошла с ним к дальней стене шатра, где свисающее с потолка одеяло обозначало нечто похожее на альков. Прежде чем исчезнуть за этим занавесом, она обернулась к ним и, сделав знак рукой, проговорила:

      – Agi! Agi menah![21]

      Вслед за ней мужчины зашли в эту выгородку, где на плоские ящики был положен старый матрас в попытке изобразить что-то вроде убранства гостиной. Рядом с импровизированной тахтой стоял маленький чайный столик, а около столика на циновке возвышалась горка маленьких комковатых подушек. Девушка установила свечку прямо на голой земле и принялась раскладывать подушки на матрасе.

      – Essmah![22] – сказала она Порту и сразу обратилась к Смаилу: – Tsekellem bellatsi.[23] – И ушла.

      – Fhemtek![24] – бросил тот ей вслед с усмешкой, но по-прежнему полушепотом.

      Порта девушка заинтересовала, но языковой барьер раздражал его, особенно тем, что Смаил мог запросто с ней разговаривать через его голову.

      – Она пошла раздобыть огня, – сказал Смаил.

      – Да, конечно, – сказал Порт, – но почему мы все время говорим шепотом?

      Смаил показал глазами на вход в шатер.

      – Потому что мужчины. Там, в соседнем шатре, – объяснил он.

      Девушка вскоре вернулась, принесла глиняный горшок, полный ярких углей. Все время, пока она кипятила воду и заваривала чай, Смаил непринужденно с ней болтал. Ее ответы всякий раз бывали серьезны, голос приглушен, но с приятными интонациями. Порту подумалось, что она больше похожа на молодую монахиню, чем на танцовщицу из ночного заведения. В то же время он нимало не доверял ей, довольствуясь тем, что можно просто сидеть и любоваться изящными движениями ее проворных, испятнанных хной пальцев, которыми она обрывает черешки с листьев мяты, прежде чем опустить их в маленький чайничек.

      Несколько раз попробовав чай на вкус, в конце концов она осталась им довольна и с видом торжественного священнодействия налила каждому по полной стопке. Только после этого она уселась поудобнее и начала прихлебывать свой.

      – Сядь сюда, – сказал Порт, похлопав по матрасу рядом с собой.

      Но девушка дала понять, что на том месте, где она сейчас, ей тоже вполне удобно, и вежливо его поблагодарила. Переключив свое внимание на Смаила, она вступила с ним в длительную беседу, во время которой Порт прихлебывал чай и пытался расслабиться. Его угнетало ощущение, будто не за горами рассвет – до него самое большее час или час с небольшим, – и они таким образом просто даром теряют время. Бросил озабоченный взгляд на часы – они остановились в без пяти минут два. Хотя нет, вроде идут. Но должно же быть уже гораздо позже! Тут Марния задала Смаилу какой-то вопрос, при этом бросив неуверенный взгляд и на Порта.

      – Она хочет знать, слышал ли ты историю про Утку, Аишу и Мимуну? – перевел Смаил.

      – Нет, – отозвался Порт.

      – Goul lou, goul lou,[25] – глядя на Смаила, требовательно проговорила Марния.

      – Жили-были

21

Сюда! Идите ко мне! (дарижа)

22

Рaзреши-ка… (дарижа)

23

Объясни ему (дарижа).

24

Да понял, понял (дарижа).

25

Давай, давай, рассказывай! (дарижа)