Там, где скрывается душа. Мью Кэрол

на эти пять минут просто потерять контроль и, не двигаясь с места, сойти с ума от её дрожи, от её влаги, от своей ненасытности. «Какая хорошая идея – будильник. Как я раньше не догадался», – подумал он последнюю мысль, запуская руку в её трусики.

      А там были такие же маленькие нежные рыжие кудряшки, сквозь которые ему так нравилось протягивать пальцы. Он легонько потянул эти волосики на лобке и просочился, к спрятанному между губок, клитору. Прижал его верхушку и подвигал немного из стороны в сторону.

      Девушка прислонилась к нему боком и тихонько ахала, в ответ на растирание. Кирилл быстро поднял её платье, подоткнул под пояс и спустил трусики на бедра. Второй рукой расстегнул пуговицу джинсов, притянул её ладони к ширинке и тут же вернул палец на рыжие губки и маленький напрягшийся клитор.

      Ему казалось, что звенит в ушах от её, такой желанной близости, и плотности пространства, в котором нельзя сделать лишний шаг. Яра, с помутневшим взглядом и дрожащими руками, расстегнула молнию. Она, достав стоящий член, несмело и по-детски трогала мягкую головку.

      Кирилл просунул палец между губок, и там уже было влажно.

      – Мокренькая, лисичка моя, – дышал он и продолжал лизать, целовать и сосать все, что попадалось на пути жадного рта.

      Яра стонала и целовала в ответ.

      – Засунь внутрь, – стыдливо прошептала она.

      Он послушался. Поскользив еще немного между половыми губами он быстро просунул средний палец внутрь, во влагалище. От этого Яра задышала тихонько и часто, как маленький новорожденный щенок. Она приспустила Кириллу джинсы и дрочила член, сбиваясь с ритма и движений от собственных пылающих ощущений. Её ласки всегда были несмелые и откровенные. Она познавала его тело, наслаждаясь каждым сантиметром кожи, стараясь поглотить и запечатлеть все грани открывающегося мужского удовольствия.

      Невозможность двигаться и понимание, что на их ласки впервые никто не смотрит, распаляли в них небывалое желание. Одной рукой Кирилл держал девушку за талию, а второй, слегка склонившись, двигал пальцем между её ног. Начало ладони все время касалось клитора, средний палец был внутри, подушечки у основания указательного и безымянного ласкали её чувствительные половые губы возле влагалища и ими же он почти доходил до расслабленного ануса.

      Яра стонала, дрожала ногами и руками, закрывала затуманенные глаза, но ни на секунду не переставала дрочить.

      – Мокренькая, упругая пися, – продолжал Кирилл, а она теряла над собой контроль, ощущая, как удовольствие начинает разливаться и сжиматься от его двигающегося пальца.

      Они оба, как в тягучей жидкости, почти не шевелились снаружи и бушевали как смерч внутри. Это был такой волшебный танец без движения.

      – Кирилл… Кирилл… я… – шептала она, прислоняясь губами к самому уху.

      – Вот как шептала… так же мне нежно ухо полижи… и я с тобой, – попросил он, глядя на её маленький двигающийся кулачок.

      Её горячий и нежный язык стал лизать его всюду – в ухе, вокруг уха, во всех раковинах, за ухом. Кожа Кирилла