Я выжил, начальник!. Борис Бабкин

ее голос. Женщина красивая. Фигура, ноги… – Он засмеялся. – Все, что-то меня понесло!..

      – Строит из себя, – выходя из поликлиники, проворчала плотная рыжеволосая женщина. – Ей посочувствовали, а она…

      – Да хватит, Рита, – остановила ее невысокая толстушка. – Вера вся из себя такая, – покрутила она задом, – недотрога и уж больно интеллигентная. И не боится по палатам одна ходить. Я, например, стараюсь никогда не оставаться с зэками наедине. А то кто знает, что у них на уме… Где же Вячеслав Андреевич? – посмотрела она на дверь.

      – Идет-то как, – кивнула вслед Вере плотная. – Задницей вертит. А потом вроде кидаются на нее. Например…

      – Да вам бояться этого совершенно не стоит, – перебил ее подошедший Борис. – Даже если вы останетесь в колонии единственной женщиной, а это относится и к вам, – кивнул он второй медсестре, – ваша безопасность будет стопроцентной. А если вам укоротить юбки, произойдет массовый побег. Мужики просто не вынесут подобного зрелища!..

      – Он жив! – ударив Куста в лоб основанием ладони, процедил Исмаил. – Вот что, суки позорные, я вас обоих раком поставлю, твари! – Он ударил Ломика ногой в пах. Тот, скрючившись, осел.

      – Да ты что, Исмаил, – испугался Куст, – мы же ему…

      – Его из больнички в изолятор потащили! – отрезал чеченец. – Что-то там с медсестрами у него вышло.

      – Да честное слово, – усмехнулся немолодой мужчина, – ничего такого он и не говорил. Просто обеих задело, что произойдет массовый побег, если… – Не договорив, он рассмеялся. – И придумал же такое! – Отвернувшись в сторону, дежурный тоже улыбнулся. – Так что ни за что вы мужика на пятнашку определили.

      – Вячеслав Андреевич, – спросил дежурный, – как его состояние? Можно ему находиться…

      – А вы думаете, Заева это остановит? – перебил его фельдшер. – Даже если нельзя. Не любит наше начальство иронии в адрес своих служащих. Но я бы не дал разрешения на помещение его в ШИЗО.

      – Кто по масти? – поинтересовался прапорщик.

      – Мужик, – усмехнулся Вулич.

      – Значит, к браткам не пойдешь? – спросил контролер.

      – Мне все равно, – равнодушно отозвался Борис.

      – А лихо ты этих баб на место поставил, – неожиданно подмигнул ему прапорщик и, оглянувшись, сунул Борису в карман пачку «Примы». Старший сержант, посмотрев в глазок, открыл дверь камеры. Вулич вошел.

      – Здорово, – кивнул он находившимся в камере штрафного изолятора заключенным.

      – Привет, – ответил мужчина в наколках на голом торсе.

      – Афган! – воскликнул сидевший в углу небритый. – Приветик! Быстро же мы с тобой в ШИЗО попали. Тебя за кой хрен?

      – Да ни за что, – усмехнулся Борис. – Растолковал двум особам разницу между ними и настоящими женщинами.

      – Да откуда они здесь? – усмехнулся сидевший у стены Котов. – Здесь, как и везде, шкурье одно. Меня сюда сучка запихала из больнички. Глазки строила, задом виляла, а я ей и…

      – Опачки! Значит, ты Кот? – Борис шагнул к нему.

      – И