Грех извне 2: Счастье в запретном. Алексей Егоров

Та самая истина, которую искал Назгал. Отказываться от огня – глупо. Потому он не смог остаться в темноте, среди холодных ведьм.

      Эстиний вклинился в спор, заставив сборище расступиться, пропустить его к окруженному дому. В глазах хозяина, прильнувшей к нему жены и детей читалась мольба, надежда. Даже уверенность! Теперь-то они готовы прислушаться к призывам священника не творить зло, не марать руки черными ритуалами.

      – Они не совершали зла, – заговорил Эстиний.

      Слова будто подтвердили надежду обреченных. Их лица просветлели. Красные от слез глаза загорелись радостью.

      – Ибо они есть зло! – закончил Эстиний, схватил у ближайшего крестьянина хворостину.

      Этой веткой он огрел по лицу мужчину. Свистящая тонкая ветвь обломилась, потому что была суха. Прежде чем ее скормить огню, пусть напьется людской крови. Раненный закричал, закрыл лицо и отступил. Жена бросилась ему на помощь, в порыве глупой надежды.

      Женщина не думала о том, чтобы помочь мужу, ослабить его боль. О вытекшем глазе она не думала. В голове ее пульсировала только одна мысль – если умрет он, кто же защитит ее. И ее детей, но это уже не так важно. Их вон сколько много, нить каждого может оборваться мгновенно.

      Вместо благодарности за сочувствие жена получила удар кулаком по лицу.

      – Уйди, дура! – выл раненный.

      Он раскачивался из стороны в сторону, из-под прижатой к лицу ладони текла кровь с чем-то еще белым, жидким.

      Эстиний никогда не видел, как вытекают глаза. Округлил глаза и на мгновение потерял дар речи. Руки его затряслись, а сердце оступилось, вдохнуло кровь и не спешило выдыхать.

      – Эти люди плоть от плоти вашей, взрастили злобу, воплотили смерть! – раздался крик.

      Эстиний повернулся, увидел Назгала, указующего на обреченных.

      – Лишь пожертвованные огню они уберегут вас от собственного проклятия. Так чего вы ждете?!

      Назгал кивнул Эстинию, чтобы он подтвердил слова странного чужака, незнакомца, явившегося из ниоткуда.

      Это не потребовалось. Слова бледного, круглолицего парня, облаченного в длинную хламиду вцепились в глотки крестьян, сдавили им шею. От страха они потеряли голову и уже ничего не соображали.

      Во двор полетели ветви. Самые смелые перепрыгивали через ограду, чтобы лично поднести обреченным свой подарок – тяжелые поленья обрушивались на головы. Сухие дрова окрашивались кровью. Медный запах растекался вокруг, заливая округу.

      Шум и крики сливались в нестройное пение. Совсем не похоже на ритуал в пещере ведьм, подумал Назгал. Лишь бы работало. Форма не имеет значения.

      Поленья, принесенные для ритуального костра, служили оружием. Детские черепа разбивались легче, кость там не настолько прочная. Мужчине и женщине только содрали скальп, выбили зубы, сломали челюсть.

      В злобе своей крестьяне били по черепам, стремясь нанести максимальный урон. Скорее убить, лишить их жизни. Не ради причинения боли, не во имя наслаждения, принеся муки слабым.

      Крестьяне забивали не проклятую семью, а собственный страх.

      Эстиний глядел