Кружево дорог. Андрей Драченин

поваленные стволы или подныривала под них, просачивалась через развилки деревьев. Третсшель следовала строго за ней. Теперь она с помощью вернувшейся силы различала, что Витевур вела её не просто лесными тропами: это была цепочка естественных проколов пространства, которые серая кошка умела видеть, пройти сама и провести другого. Вторая часть помощи Элдретре в виде чудесного вьюнка обвила гибкими усиками тело Третсшель и мягко сияло в сумраке леса золотистым светом.

      Заданный темп движения в своей гармонии с ритмами тела не мешал попутным размышлениям. Третсшель еще раз вернулась воспоминаниями в тот день. Вспомнила боль древесных волокон, как они стонали и рвались под напором дикого шквала. Вспомнила отчаяние бесконечности происходящего ужаса. Реальность была так прекрасна и сладка и вдруг всё как в страшном сне, без возможности проснуться. «Да, как же мне было страшно. Очень страшно. Но я же и вправду не сдалась, выстояла. Многих с корнем вырвало, поломало совсем. Я, выходит, и впрямь победила. А вспоминаю – до сих пор страшно. Так. В конце концов! Ну, страшно… Куда хуже просто сохнуть, не понимая, что происходит. И чтобы я, победив такую силищу от своего же страха перед ней загнулась совсем?! Ну нет! Дриада я, наследница рода древнего или так, цветок-однолетка?!»

      Уйдя в мысли, Третсшель не сразу обратила внимание, что лес сменился предгорьем с редкими низкими деревьями. А вот они уже бегут по каменистой тропе не свойственными племени дриад местами. Витевур нырнула между двух тесно стоящих скалистых отрогов. Третсшель поспешила за ней. Выскочив с другой стороны короткой расщелины, она резко остановилась, настороженно пригнувшись: в лицо ударил шквалистый порыв ветра. Впереди открылась каменистая возвышенность, с трех сторон обрывающаяся, казалось, в никуда.

      – Мы на месте. Дальше тебе туда, – показала движением головы Витевур. – А я тебя здесь подожду.

      – Т-туда? Одной? – вдруг разволновалась Третсшель.

      – Давай-давай. Делай свои дела, да обратно двинемся. Мышей здесь нет, а я уже есть хочу. Имей совесть в конце концов, – разворчалась серая кошка и, запрыгнув на небольшой валун, непринужденно улеглась.

      Третсшель глубоко вздохнула и, подумав, что уже и так непозволительно долго боялась, совсем, как оказалось, засушив свое дерево, решительно двинулась по возвышенности.

      С каждым шагом она чувствовала, как ветер усиливается, как беспорядочно трепет её волосы, старается сорвать чудесный вьюнок с её тела. Наступил момент, когда он принялся хлестать её уже со всех сторон тугими незримыми плетями, выбивая дух своими жестким напором, тщась сбить с ног, протащить острой теркой камней. Вместе с этим накатил непроизвольно сжимающий, сковывающий тело страх, вопящий о вспышках боли от торчащих щепой сломанных веток, безжалостно содранной коры. Она словно наяву увидела, как сила её сжалась тогда в непробиваемый извне кокон, как корни дерева шевелились в тщетной попытке пробиться к вожделенной влаге. Но крепок оказался барьер,