Без права на возвращение. Валентин Николаевич Пичугин

в своих правах по суду. Тем более, у нас приоритетное право на приобретение площадки в собственность, – вперившись рыбьими глазами, молвил шейный платок.

      – А кто вам сказал, что мы выставим участок на торги? Сохраним за муниципалитетом и будем сами заниматься складированием и утилизацией. К слову, комиссия установила, что за все семь лет пользования вы ни разу не произвели рекультивацию полигона. Я через суд взыщу в бюджет с вашей компании в рамках незаконного обогащения всё до копейки. Это серьёзные деньги, – по лицам представителей компании Анна поняла, что ударила в самое больное. – Полагаю, теперь вы догадываетесь, что факты и доказательства у меня есть.

      – Что вы хотите? Озвучьте ваши желания? – несколько растерянно произнёс визави.

      – Мои желания никакого отношения к нашему разговору не имеют. Мы тут не невесту сватаем, – резко ответила она. – Наши требования: все ваши действия – в рамках договора, ни одного возгорания на полигоне, никаких посторонних машин с запрещённым к складированию грузом. И последнее, в течение недели погасить всю кредиторскую задолженность, а мы пока будем готовить документы к суду. Заодно, посмотрим на вашу исполнительность.

      Совещание закончилось. Один из участников, обходя стол тихо произнёс:

      – Не пожалеть бы, Анна Денисовна.

      – Вы мне угрожаете? – звонко спросила она. Участники встречи повернули к ним головы.

      – Предостерегаю, – так же тихо ответствовал «шейный платок».

      Проводив прокурора до входных дверей, она поспешила в свой кабинет, но Вениамин Юрьевич ненадолго задержал её:

      – Ну что же, умница. Всё по делу: смогла барыг на место поставить. Но будь, пожалуйста, поосмотрительнее, мне кажется, они на многое способны. Ты понимаешь о чём я говорю? Твой навигатор должен быть постоянно включен.

      Он многозначительно постучал себя по голове:

      – Если до суда дело дойдёт, поддержу, не сомневайся. Держись.

      Анна поблагодарила и попрощалась. «Куда уж ещё быть включенным? Боюсь, перегорит мой сторож», – улыбнулась она про себя.

      Дверь в её кабинет была открытой. Секретарша с извинительным выражением лица развела руки.

      – Ничего, ничего, – тихо успокоила она. – Всё в порядке.

      У открытого окна курил, глядя на улицу, приехавший Бернштейн.

      – Извините, это я здесь хозяйничаю, – Альберт Елисеевич повернулся к главе района.

      – Ну что Вы извиняетесь? Мы же с Вами давно договорились: нет меня, располагайтесь и чувствуйте себя как дома.

      – Допустим, в Вашем кабинете, мне сложно ощутить домашнюю атмосферу. Дома у меня всё заставлено, завешано: скульптурки-фигурки, постеры-рисунки. А у Вас скоро от мебели только обои останутся.

      – Так отвлекают от работы. Один шкаф с кубками, дипломами – в спорткомитет отправила, второй с сувенирами, книгами – в культуру. Мне и читать-то некогда, – рассмеялась Анна. – А там люди посмотрят, погордятся.

      Она предложила чай, но гость отказался.

      – Я