Без права на возвращение. Валентин Николаевич Пичугин

к печке, чтобы согреться.

      – Завтра в клуб пойдём?

      – Подожди ты «про завтра», давай до дома доедем.

      Неожиданно из снежной пелены, слепя встречным светом, вырос тёмный силуэт большегруза. Державшийся середины дороги Сашка, вцепившись в руль, впритирку прошёл рядом с бортом.

      – Откуда этого чёрта вынесло?! Возьми правее! А то они нам зеркала снесут.

      – Ага! Пока ты спал, я уже брал правее. Сейчас бы в сугробе ночевали. Он тоже боится с дороги улететь.

      – Вроде бы поменьше метёт, прибавь газку.

      – Нет, а то развилку проскочим.

      – Да я смотрю, – отозвался Пашка, прильнувший к правому окну.

      «Всё-таки Степаныч был прав, надо было заночевать. Или пораньше выезжать. Да и машину придётся около двора бросить, какой смысл чистить ворота, всё на ходу заметает, – размышлял Сашка. Он почувствовал, как усталость опустилась пудовой тяжестью на плечи, руки стали непослушными, словно деревянными, – Скорее бы доехать».

      – Развилка! – неожиданно крикнул Пашка, и он резко рванул руль вправо.

      Машину занесло. Задние колёса юзом заскользили по дороге, поднимая столб снежной пыли, и «Нива», кренясь и заваливаясь набок, свалилась по снежному настилу под обочину. Мотор взревел и, захлебнувшись, заглох.

      Тихо. Темно. Кто-то из них застонал.

      – Живой?

      Тишина.

      – Санёк? Ты живой?!

      – Да живой я, живой, – застонал Сашка.

      Они висели вниз головой на ремнях безопасности. Пашка почувствовал: что-то капало на лицо, но, судя по запаху, не бензин. Он, подобно мухе в паутине, беспомощно затрепыхался, но высвободиться не удалось.

      – Санёк, ты не молчи! Руки, ноги целы?

      – Нога болит, кажется, сломал. Я её не чувствую.

      – Сейчас попробую ремень отстегнуть. Не пойму, заклинило что ли? – Пашка продолжал безуспешно возиться в натянутых ремнях, врезавшихся в шею. Было трудно дышать, а лицо заливала, невесть откуда взявшаяся, вода.

      – Тонем что ли? – попытался пошутить он.

      – В бардачке поищи нож. Должен быть там, – отозвался Сашка и снова застонал.

      Пашка набрал воздух в грудь, насколько это было возможно, и отпустил руку, сдерживающую ленту страховочного ремня. Повозившись в вещевом ящике и нащупав нож, он, полузадушенный и взмокший от напряжения, принялся пилить свои путы. То ли нож был тупой, то ли ремни прочные, только результат пришёл не сразу. Больно ударившись о торчащий с заднего сиденья черенок лопаты, он свалился вниз, хотя недавно это было верхом. В первую очередь Пашка попытался открыть дверь. Защёлка сработала, но всё осталось по-прежнему.

      – Мы под снегом. Попробуй окно разбить, – отозвался со своего места Сашка.

      – Держись. Сейчас я твой ремень перережу.

      – Подожди. Если я с ремня свалюсь, ноге кирдык будет. Не пойму, как она у меня туда попала? – озадаченно откликнулся приятель.

      – Ладно. Может заднее стекло выдавить? Боюсь, что снега много отгребать придётся. Тебя завалю.

      – Попробуй, – согласился Сашка.

      Пашка