Новые волны. Кевин Нгуен

поглядывала в свой телефон, а я краем глаза следил за входом.

      – Так вот чем ты занимаешься весь день, а? – спросил я, косясь на страницу фейсбука в ее смартфоне.

      – Когда кодируешь, приходится долго ждать, – ответила она. – И много думать.

      – Правда?

      – Нет, просто тоска зеленая. Поэтому мне больше подходит преступная жизнь.

      – Начинаю понимать, почему тебя уволили.

      Минуты ожидания уже исчислялись десятками, прошел час. А потом и второй, и мы начинали слегка уставать друг от друга.

      – Никогда… не скачивал базу данных на работе, – сказал я.

      – Это другая игра.

      – Ладно. Я никогда… не воровал.

      – Повторяю, это не воровство.

      – Я этого и не говорил. Я лишь сказал, что никогда не крал.

      Марго опустила палец, и в игре «Я никогда» это означало, что она крала.

      – Что ты украла?

      – В университете, девственность как минимум двух белых парней.

      Марго рассмеялась. Не знаю, понял ли я шутку, но рассмеялся тоже, сознавая, что смех мой звучит, скорее, встревоженно. Уверенность моя слабела по мере того, как я трезвел. Я думал, все произойдет быстро, что мы войдем и выйдем за несколько минут. Марго была до странности спокойна. Она велела мне угомониться и продолжила читать что-то в телефоне.

      – Так, кража в особо крупных размерах – это если украдено свыше тысячи долларов, – сказала она.

      – Сколько, по-твоему, стоят пользовательские данные? – спросил я.

      Марго снова рассмеялась и делано пожала плечами. Легче мне от этого не стало.

      – Ты хоть знаешь, кому ты их продашь?

      – Продам? Я не собираюсь их продавать.

      – Тогда что мы будем делать со всей этой информацией?

      – Это вроде страховки. От «Нимбуса». Чтобы не компостировали мне мозг.

      Я запаниковал.

      – Марго, ты сама напрашиваешься, чтобы они до тебя докопались.

      – Мне нравится считать, что я бросаю им вызов.

      – Ты совершенно не продумала…

      – Просто доверься мне, – сказала Марго.

      Она взяла мою руку и крепко сжала. Ее пальцы были мягкими, холодными, но, переплетенные с моими, постепенно согревались. Мы с Марго были близки настолько, насколько могут быть близки друзья, но за руки прежде никогда не держались. Ощущение было успокаивающим и очень интимным, и я не понимал, что это значит – да и значит ли что-то вообще, – и мы просто молчали, не подтверждая словами это наше прикосновение друг к другу. Я лишь знал, что не хочу отпускать ее руку.

      В тот момент я и представить не мог, что через несколько месяцев Марго погибнет: ее собьет машина, совершенно нелепо, а мне придется нести двойное бремя – и ее потери, и того, что мы забрали. А еще позже я в полной мере осознаю: пусть наш поступок и казался обыденным, но от этого он не перестал быть тем, чем был, – воровством.

      Весь следующий год я буду чувствовать себя потерянным без Марго. И, гадая, что мне делать