Любовь среди руин. Полное собрание рассказов. Ивлин Во

от Иоанна. Работка не из легких. Снимать будем в Алжире, чтоб воссоздать обстановку. А через месяц – в Голливуд. Думаю, что мы с вами больше не увидимся. До свидания.

      Саймон лежал в постели, и энергия его постепенно улетучивалась. Снова безделье. Что ж, подумал он, теперь самое время поехать в деревню дописывать роман. Или съездить за границу? Где-нибудь в тихом солнечном кафе можно будет подумать над этими несчастными последними главами. Да, так он и сделает… вскорости… Скажем, на этой неделе.

      Пока что он приподнялся на локте, снял трубку, назвал номер Сильвии и приготовился к двадцатипятиминутному язвительному примирению.

      Происшествие в Азании

      Азания – большой воображаемый остров у восточного побережья Африки; по характеру и истории является смесью Занзибара и Абиссинии[80]. В финале романа «Черная напасть» местное правительство было свергнуто и установлен протекторат англичан и французов. Многие персонажи перекочевали в данный рассказ из «Черной напасти».

I

      Британский клуб в Матоди разительно контрастировал с ютившимися на косогорах бунгало, в которых обитало большинство его членов. Клуб располагался в центре города, на набережной – арабский особняк семнадцатого столетия, массивными белеными стенами окружавший небольшой дворик. Из зарешеченных окон в былые времена женская часть семейства почтеннейшего купца обозревала проезжую улицу; тяжелые двери, усеянные медными шишечками, открывались в густую тень внутреннего двора, где меж корней громадного мангового дерева бил маленький родник, а лестница резного кедра вела в прохладу внутренних покоев.

      Привратник-араб в феске и белом платье, вычищенном и накрахмаленном, точно стихарь епископа, и перепоясанном малиновым кушаком, сонно восседал у ворот. Он почтительно встал и поклонился, когда мировой судья мистер Реппингтон и санитарный инспектор мистер Брезертон прошествовали мимо него в бар.

      В ознаменование сердечного согласия и совместного правления французские чиновники были приняты в почетные члены клуба, а фотография предыдущего президента Франции («Мы не в состоянии, – сказал майор Лепперидж, – перевешивать фотографии всякий раз, когда лягушатники расквакаются») висела в курительной комнате напротив портрета принца Уэльского; впрочем, за исключением праздничных вечеров, французы редко пользовались своей привилегией. Единственным французским журналом, который выписывал клуб, был «Ля ви паризьен», который в указанный вечер находился в руках коротышки с плебейской внешностью, одиноко сидевшего в плетеном кресле.

      Реппингтон и Брезертон раскланивались на ходу:

      – Добрый вечер, Грейнджер.

      – Добрый вечер, Баркер.

      – Добрый вечер, Джаггер.

      А затем, понизив голос, но довольно отчетливо, Брезертон поинтересовался:

      – Что это за малый вон там в углу с «Ля ви»?

      – Зовется Бруксом. Нефть или еще что-то в этом роде.

      – Ага.

      – Розовый джин?[81]

      – Ага.

      – Как

80

Абиссиния – современная Эфиопия.

81

Розовый джин – коктейль, ставший модным в Англии в середине XIX века, состоит из плимутского джина с примесью ангостуры (темно-красной горькой настойки), которая делает весь напиток розоватым.