Блеск и нищета куртизанок. Евгения Гранде. Лилия долины. Оноре де Бальзак

Люсьена чрезвычайно милостиво и на глазах всего общества снизошла до разговора с ним.

      – Вы совершили небольшое путешествие? – сказала она.

      – Да, сударыня. Моя сестра, желая облегчить мне возможность жениться, пошла на большие жертвы, и поэтому я мог выкупить землю де Рюбампре и восстановить наши былые владения. Мой парижский адвокат оказался ловким человеком, он уберег меня от требований, которые могли бы ко мне предъявить владельцы земель, если бы узнали имя покупателя.

      – А есть ли там замок? – сказала Клотильда с радостной улыбкой.

      – Там есть нечто похожее на замок; но разумнее было бы воспользоваться им как материалом для постройки нового дома.

      Лицо Клотильды сияло от удовольствия, в ее глазах светилась любовь.

      – Вы сыграете сегодня роббер с моим отцом, – сказала она ему совсем тихо. – Надеюсь, что через две недели вы будете приглашены к обеду.

      – Ну что же, любезный господин де Рюбампре, – сказал герцог де Гранлье, – вы, говорят, выкупили ваши родовые земли, поздравляю вас! Вот ответ тем, кто награждал вас долгами! Люди нашего круга могут иметь долги точно так же, как имеют долги Франция или Англия; но, видите ли, люди без состояния, выскочки, не могут позволить себе такой образ действий…

      – Ах, господин герцог, я должен еще пятьсот тысяч франков за свою землю!

      – Ну что же, надобно жениться на девушке, которая их принесет, но вам трудно будет сделать такую богатую партию в нашем предместье, где дают мало приданого дочерям.

      – Вполне достаточно и имени, – отвечал Люсьен.

      – Нас только три игрока в вист: Мофриньез, д’Эспар и я; желаете быть четвертым? – сказал герцог, указывая Люсьену на ломберный стол.

      Клотильда подошла к столу, чтобы посмотреть, как отец играет в вист.

      – Она отдает их в мое распоряжение, – сказал герцог, слегка похлопывая по рукам дочери и глядя в сторону Люсьена, хранившего серьезность.

      Люсьен, партнер господина д’Эспар, проиграл двадцать луидоров.

      – Милая мама, – сказала Клотильда, подойдя к герцогине, – он поступил умно, проиграв отцу.

      В одиннадцать часов, обменявшись уверениями в любви с мадемуазель де Гранлье, Люсьен вернулся домой и лег в постель с мыслью о полной победе, которую он должен был одержать к концу месяца; он не сомневался, что будет принят в качестве жениха Клотильды и женится перед великим постом 1830 года.

      На другой день, когда Люсьен покуривал после завтрака сигареты в обществе Карлоса, имевшего с некоторых порвесьма озабоченный вид, доложили о приходе господина де Сент-Эстев (какая насмешка), желавшего говорить с аббатом Карлосом Эррера или с господином Люсьеном де Рюбампре.

      – Сказали там внизу, что я уехал? – вскричал аббат.

      – Да, мсье, – отвечал грум.

      – Ну что ж, прими этого человека, – сказал он Люсьену, – но будь осторожен, ни слова лишнего, ни жеста; это враг.

      – Ты все услышишь, – сказал Люсьен.

      Карлос вышел в смежную комнату и через щель