Ребенок от брата жениха. Элли Шарм

уперев руки в бока, смерила Антона уничтожающим взглядом.

      – Не понимаю, откуда так укропом пахнет? – заявила подруга, почти поведя носом в сторону крайне оскорблённого Антона. – Соседи, что ли, зеленый борщ варят?

      Но по искрящимся насмешливым глазам лучшей подруги я поняла, что она в полной мере оценила парфюм Антона.

      Проигнорировав колкие слова Нины, Антон небрежно поправил галстук.

      Не зная, как усмирить негативные волны, что шли от обоих близких мне людей, я ляпнула первое, что пришло в голову:

      – Антош, оладушки будешь?

      Прочистив горло, жених недовольно поморщился, словно удивляясь моей глупости.

      – Ну, какие оладушки, Мия? У нас мало времени. Я вообще думал, что ты уже готова.

      Я растерянно кивнула, снимая с полочки туфли на низком каблуке.

      – Ладно, я пойду, – бросила подруга, явно закипая от наставительного тона Антона. – Вечером заскочу.

      Когда дверь за ней захлопнулась, я прикусила губу, думая о том, что пропасть между мной и Антоном увеличивается со скоростью света. Мы словно отдалились.

      Я перевела взгляд на жениха в надежде, что если увижу родное лицо, то все изменится. Но он был занят тем, что внимательно смотрел на вешалку, где висела верхняя одежда.

      – Это что?!

      Я удивленно проследила за его взглядом. Сердце пропустило удар, затем второй… На вешалке – прямо на самом видном месте, висела темная кожаная куртка. О, Боже! Куртка Демьяна Елагина…

      Сглотнув, я приоткрыла внезапно пересохшие губы, но не смогла вымолвить и слова. Раньше я никогда не врала Антону! Даже представить себе не могла. А сейчас вина перед женихом будто обернулась змеей, пригревшись у меня на груди тяжелым камнем. Теперь с каждым моим вздохом она все сильнее сжимала свои кольца на моей шее. Казалось, тело стало жестким и не податливым. Душа вовсе как будто вылетела из него и теперь откуда-то сверху наблюдала за разворачивающейся между мной и Антоном драмой.

      Отодвинув меня в сторону, жених размашисто подошел к вешалке, на которой висела куртка. Я смотрела на него, широко раскрыв глаза, стиснув пальцы так крепко, что побелели костяшки. Крупная вена на шее Антона обозначилась сильнее, пульсируя в бешеном ритме, приковывая к себе взгляд. Нервно усмехнувшись, он провел пальцами по гладко выбритому подбородку.

      – Это что, Демьяна? – светло-голубые глаза полоснули меня недоверчивым взглядом, возвращаясь обратно к ненавистной для него вещи.

      Вцепившись пальцами в рукав куртки, он принялся грубо вертеть его из стороны в сторону, прищурившись, словно изучая дорогой материал.

      – Да, это его, – вынес Антон вердикт, так и не дождавшись от меня ответа. – Что он здесь делал? – зло процедил сквозь зубы жених, испепеляя меня взглядом.

      – Тош, – дрожащим голосом начала я, делая шаг в его сторону. – Я все сейчас объясню.

      Словно не слыша моих слов, Антон с бешенством резко дернул куртку вниз. От этого оборвалась не только петелька, но и металлический крючок на вешалке. Черная «кожанка»