Личный тать Его Величества. Николай Стародымов

проклиная день и час, когда решился на этот поход.

      Так ведь и было от чего досадовать!

      После успешного набега на Московское царство, которое крымский хан совершил годом ранее, Ивашка-царь готов был к переговорам о том, чтобы отдать Гирею Астрахань – город далёкий, а потому для защиты трудный. Так нет же, гордыня взыграла – потребовал хан ещё и Казань. Решил, что поговорка «Татарин и из камня воду выжмет» – это как раз про него. А оказалось, что тут иная поговорка подходит: «Татарин после обеда умом силён».

      Ивашка Московский о том, чтобы от Казани отказаться, и говорить не желал – сколько сил он потратил, чтобы завоевать её, сколько крови, что русской, что татарской, под её стенами пролил…

      Вот и решил Девлет-Гирей саблей взять то, что Иван-царь не хотел отдавать угрозами. А оно – вон как вышло! Отправился по шерсть, а теперь едва ноги уносит стриженным!

      Однако, как оказалось, беды крымчаков ещё не кончились.

      Упавшего, как известно, и змея жалит! Весть о разгроме разнеслась по округе мгновенно.

      – Сколько скакали басурмане, столько на них нападали везде, – никак не мог завершить рассказ Сукин. – Казаки донские, гультяи всех пород, что в плавнях вдоль степных рек кроются, просто лихие люди, польские да литвинские загоны, даже ногаи – а уж какие, казалось бы, друзья, да и веры одной… В общем, кто только ни встретит, все били крымчаков… Уж сколько их порубили, да в полон на продажу взяли, ещё не считано, но то, что домой только малая часть вернуться сможет, то вот те крест! – и Сукин обмахнулся накрест для убедительности.

      – Ну, гонцы завсегда приврать горазды, на награду рассчитывая, – ухмыльнулся государь. – Погодим верить, пока точно станет известно…

      – Да вот те крест, государь!.. – начал горячиться Сукин.

      – Будет тебе врать-то, будет! – не скрывая, подтрунивал над посланцем благодушно Иван Васильевич.

      Потом поднял чару и провозгласил, уже всерьёз:

      – Пейте, гости! За победу над басурманом!..

      Гости дружно чокались.

      Шум за столом нарастал. Сукина продолжали расспрашивать – кто интересовался подробностями сражения, кто-то выспрашивал о судьбе участвовавшего в походе родича или знакомца…

      Царь послушал немного разговоры, а потом вдруг перевёл взгляд на Меньшого Воейкова.

      – А ты чей будешь, молодец? – спросил резко.

      В другое время юноша, скорее всего, и смешался бы, но тут, слегка хлебнув хмельного, ответил смело, бойко, весело.

      – Ивашка Меньшой, Василия Воейкова сынок. Что в шестьдесят третьем годе в Новосиле осадным воеводой служил…

      – Помню Ваську, – кивнул государь. – Знатным воякой показал себя, верный мой холоп… – и тут же принял решение: – При мне останешься… Сегодня – гость, а завтра к службе приступишь!

      …Так и определилась судьба Ивана Меньшого, Васильева сына, из рода Воейковых.

      Как часто взлёт или низвержение человека зависит от сиюминутной прихоти власть имущего, который имеет