Я – Распутин. Алексей Вязовский

чувствовался немецкий акцент, но говорила она чисто.

      Вся свита отправилась за нами.

      Опять череда бесконечных помпезных комнат, гостиных, залов… И вот мы в правом крыле, лакеи открывают двери детской. Тут рядом с кроватью стоит плешивый доктор в белом халате. Очки подняты на лоб, в руках окровавленное полотенце. Другое полотенце комком пухленькая медсестра с красным крестом на переднике прикладывает к носу маленького бледного мальчика.

      – Все слава богу, ваше величество! – доктор улыбнулся царской чете, но заметив меня, прямо переменился в лице.

      – Как удалось остановить кровь, Константин Харитонович? – царица подошла к Алексею, погладила его по голове.

      Я пригляделся к врачу. Нет, это не знаменитый Боткин! Но похож.

      – Приложили лед, и все прошло.

      – Позвольте представить вам нашего друга, Григория Ефимовича, – откашлялся Николай. – Он большой молитвенник, и его заступничество помогло прошлый раз Алексею.

      – Я никогда не сомневался в силе целительной молитвы, – пожал плечами врач. – Константин Харитонович Хорн. Лейб-медик цесаревича.

      – Чем же лечишь, медик-архимедик? – грубо поинтересовался я, подходя к Алексею.

      Тот с удивлением смотрел на огромного бородатого мужика.

      Хорн поморщился, но ответил:

      – Аспирином, лекарство германской фирмы «Бауер».

      Твою же мать! Взял склянку со столика у кровати и под изумленные взгляды царя, царицы и всей свиты, кинул на пол и растоптал сапогами.

      – Не лекарство сие, а отрава! – мой голос заполнил всю комнату. Взгляд Аликс опять остекленел, народ впал в ступор. Все, кроме Хорна.

      – Что вы себе позволяете?! – взвизгнул он.

      – Да, Григорий, что происходит? – очнулся Николай.

      – Сия отрава разжижает кровь у Алексия. А надо давать то, что сгущает!

      – Откуда вам это известно? – врач не собирался уступать.

      – Не твое дело… – грубо ответил я. – Но проверить за мной легко. Возьмите десятерых козлят или бычков, дайте етого аспирину пятерым из них. И отворите кровь…

      – Всем? – Александра Федоровна приоткрыла алые губки, посмотрела на меня с испугом.

      – Всем. Ежели те пятеро, что выпили аспирину, будут кровоточить дольше другой пятерки, значица, Гришка Распутин спас Алексия. Вот и весь сказ!

      Я перекрестился, а за мной перекрестился царь и вся свита.

      – Давай, маленький, и ты с нами, – подвинув сиделку, я взял цесаревича за правую ручку, приложил ее ко лбу, к животу к правому и левому плечам. Ребенку это понравилось, он заулыбался.

      – А что же сгущает кровь? – поинтересовался царь, подходя ближе.

      – Так петрушка, – просто ответил я. – Молите ее сушеную мелко и давайте Алексию в каждой еде. Подали кашу – туда петрушку, суп – тако ж травку внутрь.

      Все продолжили пялиться на меня с удивлением.

      – Это какой-то антинаучный бред, – фыркнул Хорн, – шарлатанство.

      Как раз бредом это и не было. В петрушке из всех продуктов больше всего витамина