Страшная граница 2000. Часть 3. Петр Илюшкин

общага у лётчиков Шпаковского авиаполка! Настоящая тюрьма! Прямо «Белый лебедь»!

      – Нет! «Белый лебедь» – это СИЗО №2 в Пятигорске. – нахмурился чекист. – Хотя стоп! Ты правильно подметил! Общага в Шпаковке очень похожа на пятигорский следственный изолятор! Но это скорее не тюрьма, а настоящая прачечная!

      – Какая прачечная?

      – Прачечная для отмывания денег! – вскинулся подполковник. – Тебе, как военному журналисту, надо копнуть глубже!

      – Что именно? – встали торчком мои уши.

      – Там много денег испарилось! Взять хотя бы бесконечные ремонты. Ни одного не было, а деньги списаны! Или вот крыша. Ты видел эту крышу?

      – Да вроде крыша обычная, плоская. Не видно её.

      – Вот именно, что не видно! Там возвели огромную двускатную крышу. Метров пять высотой. Как в тереме расписном! Видел такую красоту?

      – Да нет там никакой пятиметровой крыши!

      – Вот именно, что нет! Но акт приёмки, подписанный начальником тыла генералом Федоткиным, есть! Ты загляни на крышу, сфотографируй!

      Ещё из тыловых фокусов моего друга удивил факт, что общага числится в Шпаковском «Водоканале» как промышленное здание.

      – Ну и что? – не понял я.

      – А то! Разница в оплате между жилым и промзданием огромна! А генерал Федоткин дарит её «водянщикам»!

      – Зачем дарит?

      – Наивный ты человек! – улыбнулся подполковник. – Это раньше взятки давали борзыми щенками. Сейчас другие схемы увода денег. Вся надежда тыловиков – что контроля не будет. Вот и вымудряются. Схема та же, что при тендерах на закупки товаром и услуг. В документах пишется одна сумма, большая, а реально выплачивается меньшая. А разницу пограничные тыловики делят с «гражданскими» торгашами.

      Поговорив таким образом и вооружившись ксерами документов, я отправился в шпаковскую общагу. Там, как мне обещал подполковник Величко, должны были собраться жёны лётчиков.

      Старая вахтёрша, заметив наше собрание, перепугалась до смерти и позвонила «куда следует».

      Этот «куда следует» в лице сразу нескольких тыловиков из Старгополя долго требовали немедленно покинуть «секретный объект». Но, получив отказ, перестали бушевать.

      Зато страсти бушевали в лётной общаге-«гнилушке», когда мы вместе с жильцами обследовали тёмные мрачные сырые помещения.

      Сначала заглянули в обшарпанную общую кухню.

      Элла Савостина, жена офицера, показала на древнюю растресканную газовую плиту:

      – Ветхость такая, что постоянны утечки газа! Однажды зажгла конфорку, и сразу – взрыв! Обожгла руки. И волосы обгорели! Но даже таких пожароопасных конфорок – всего 3 на весь этаж. Представьте, что творится каждое утро, когда чайники надо ставить! А обед как готовить?

      – Перебои с водой постоянные! – подключилась к разговору жена командира звена вертолётов Лиана Адакина. – А ведь надо и помыться, и постирать, и обед приготовить. На мне – муж и двое детей.

      Она