Лорелей / The Lorelei. Дон Нигро

по натуре, но, если я что-то делаю, то обычно поступаю импульсивно. Я не люблю границ. Ребенком я терпеть не могла смотреть в зеркало, потому что не нравилось мне видеть себя, заточенной в раме. (Она смотрит в зеркало. Там ПАПА, который смотрит на нее). Я жила в каких-то призрачных сумерках, окруженная воображаемыми людьми. Некоторые были душами игрушек и кукол, другие – призраками, которых видела только я. Все было живым. Все имело душу, даже столы, стулья и пианино. Стоя в лесу, я ощущала, как призраки роятся вокруг меня. Я придумывала истории. Мой отец полагал их ложью и наказывал меня.

      ПАПА (из портрета/зеркала). Мы знаем, что случается с девочками, которые лгут, так, Лу?

      ЛУ. После смерти моего отца я начала тайком проводить время с молодым священником по фамилии Гийо, который давал мне книги, чтобы читать, и учил, как думать. Среди прочего.

      7

      Лорелей

      (ГИЙО за письменным столом. ФРЕЙД и НИЦШЕ наблюдают из теней).

      ГИЙО. Так почему вы здесь?

      ЛУ. Потому что я умнее, чем положено девушкам, и никто не знает, как поступить с девушкой, которая сильная, упрямая и задает слишком много вопросов.

      ГИЙО. А что, вы полагаете, делать мне?

      ЛУ. Вам, я полагаю, следует меня учить.

      ГИЙО. Учить чему?

      ЛУ. Всему.

      ГИЙО. Я ничего не знаю.

      ЛУ. Научите меня всему, что знаете, потому научите тому, чего не знаете. Научите меня понять, что есть Бог.

      ГИЙО. Каждый видит своего Бога, отталкиваясь от собственной способности понимать. Но Бог не ограничен чьей-либо способностью понимать его. Бог – это совокупность всех возможных пониманий. Ваш отец знает, что вы здесь?

      ЛУ (смотрит на ПАПУ, который определенно не одобряет ее поведения, поворачивается и уходит). Мой отец умер. Он говорил, что я рассказываю слишком много историй. Но я думаю, в историях нет ничего плохого.

      ГИЙО. Есть, если вы не можете отличить истории от правды. Историю туманят разум. Если вы хотите мыслить ясно, мы должны избавить вас от этой привычки.

      ЛУ. И как мы это сделаем? Вы будете пороть меня ремнем?

      ГИЙО. Вы должны приходить в мой кабинет каждый день и рассказывать мне историю.

      ЛУ. Как Шахерезада? Из «Тысячи и одной ночи»?

      ГИЙО. Пока запас ваших историй не иссякнет.

      ЛУ. И я приходила в его кабинет и каждый день и рассказывала ему новую историю. Поначалу тревожилась, что мои истории никогда не закончатся. Потому тревожилась, что закончатся.

      ФРЕЙД. Вы влюбились в вашего учителя.

      ЛУ. Я поклонялась ему в отсутствии Бога. Я столь многому научилась от него. И мне так нравилось быть с ним. Он стал абсолютным центром моей вселенной. Он научил меня смотреть на мир ясным взглядом.

      ФРЕЙД. И все-таки он потерпел неудачу, потому что вы по-прежнему воспринимаете мир через призму историй. Вы зарабатываете на жизнь тем, что пишите истории.

      НИЦШЕ. Правда – лабиринт историй.

      (Три ДЕВЫ РЕЙНА напевают мелодию «Лорелей»