Около музыки. Нина Дашевская

смешно пожал плечом и сказал ей:

      – Ну, не переживай. Надо ехать – значит, надо…

      И тронул ее за плечо. А она сказала:

      – Удачи, Джон! – и пошла к выходу.

      И вдруг он догнал ее:

      – Мама, стой! Ключи забыла…

      Мама?!! Не может быть. Показалось? Она же совсем не взрослая как будто… и похожи ведь, так похожи. Как она сразу не заметила?

      Выходит, Джон тоже живет у Лельки за стенкой. И слышал их Весеннюю сонату?

      А кто теперь объяснит, почему скрипка осталась у Джона?!

      Откуда ни возьмись, Антошка:

      – Лелища, ты уже здесь! – И Джону: – Привет, Джон, играешь сегодня?

      Тот кивнул.

      – «Кампанеллу», да?

      – Опять «Кампанеллу», – развел руками Джон.

      – Лелька, там пустой класс есть, пойдем поиграем! – обернулся Тошка к опешившей Лельке.

      – У тебя же концерт вроде, – прошептала Лелька внезапно севшим голосом.

      – Концерт через час еще; что же мне, целый час сидеть и дрожать? Пойдем, правда, поиграем. Что же, я зря тащил с собой Бетховена?! Давай, я мигом, только ключ от класса возьму!

      Он умчался, а Лелька смотрела на Джона и не могла поверить. Она даже сейчас не могла представить его со скрипкой (хотя потом, на концерте, оказалось – ему идет не хуже скейта). А он смотрел на нее и тоже не мог поверить. Лелька и Бетховен! Не так-то просто представить ее за роялем.

      «Неужели ты?» – спросил он одними глазами.

      «Ага, я», – ответила Лелька, тоже глазами.

      А может, никакого такого разговора и не было, а Лелька все придумала?

      Тогда Джон спросил по-другому, не глазами. Но и не словами. Он улыбнулся и засвистел Весеннюю сонату.

      И в первый раз увидел, как Лелька широко улыбается ему в ответ.

      «Ой, то не вечер…»

      Все-таки до чего у него лицо противное, так бы и двинул в нос. И высокий он, самый длинный в классе. И со своей гитарой еще. Ну почему меня не отдали на гитару? Почему пианино это дурацкое? Что мне с него? Хотя Кирилл не ходит ни в какую музыкалку, говорит – сам научился. Представляю, как это он сам три аккорда выучил и бацает.

      Нет, вы не думайте – пианино свое я люблю, оно хорошее. В прошлом году оно мне стало нравиться, когда нормально начал играть. Сейчас вот даже Шопена учу, не по программе. Красивый. Там, правда, место одно очень трудное есть, но я как раз с него начал, и уже получается. Оно зато и красивое самое. Я люблю дома играть, вечером, в темноте. Когда никого нет и никто не скажет, что не та нота, неровно!.. Для себя.

      Но то-то и оно, что для себя. И никто не знает. А Кирилл выучил три аккорда и ходит довольный. И главное, девчонки вокруг – ах, с гитарой! Ах, как он прекрасен! Фу. Чего там прекрасного. Два глаза, рот и нос, как у всех. Правда, нос прямой. На редкость. Не то что у некоторых. Вот и хочется двинуть.