Борись за мою любовь. Мария Манич

просто уехать?

      – Можно тебя на минутку?

      Медленно поворачиваю голову в его сторону и вопросительно поднимаю брови. Меня мало интересует, что он может мне рассказать. Я устала за этот бесконечно длинный день и валюсь с ног. Сейчас в мои планы скорее входит встать под душ, чем уделить Кириллу хотя бы несколько минут.

      – Пожалуйста, – тихо добавляет он, видя мое замешательство.

      Отец с интересом наблюдает за нами, поэтому после нескольких секунд промедления я сдаюсь.

      – Ладно.

      Я спускаюсь с крыльца и иду в сторону забора следом за Кириллом. Он останавливается недалеко от своей машины. На заднем сиденье я вижу силуэт его сестры. Она играет на телефоне, и экран подсвечивает её детское личико.

      – Выросла, – киваю на неё и поворачиваюсь к Кириллу, – ты молодец, что не бросил её.

      – Спасибо, – серьёзно говорит Морозов.

      Мы стоим напротив друг друга, между нами расстояние меньше метра, а по ощущениям я всё ещё территориально в Германии. Меня больше не трогают его серые глаза, резкий разлëт бровей и острые скулы. Я смотрю на него с вежливым интересом, не более.

      Кто откажется поглазеть на то, какими стали их бывшие?

      Кирилл как будто теряется под моим взглядом. Заносит руку и запускает ладонь себе в волосы. Такой знакомый мне жест. И опять ничего.

      – Так что ты хотел? – решаю его поторопить.

      Майские вечера ещё недостаточно теплые, и только недавно закончился дождь. Складываю руки на груди и передергиваю плечами. На мне лишь тонкая футболка, джинсовая куртка так и осталась висеть на крючке в прихожей.

      – Я не знал, что ты сегодня здесь будешь. Иначе…

      – Иначе не приехал бы за сестрой? – Вздëргиваю вверх бровь. – Что за глупость?

      – Да, глупость. – Опять рука ныряет в тёмные волосы.

      Кто-то нервничает?

      Смотрю на него выжидающе. Будет что-то ещё?

      – Я так и не извинился лично, – тихо говорит он и отводит взгляд, – за тот случай в лагере. Ты пойми, я тогда сам не знал, что мне нужно.

      Рассматривает свои белые кроссовки и мои жёлтые кроксы.

      – Понимаю. Это всё? – По телу бегут мурашки, а волоски на руках встают дыбом.

      Я начинаю замерзать. Мне не хочется ворошить и вспоминать прошлое. Я это всё уже пережила. И не один раз. Страницы моей истории с Кириллом для меня давно перевëрнуты. Книга закончена и стоит на полке моей памяти. Я стараюсь её лишний раз не трогать и не мучить себя унизительными картинками моей подростковой жизни. За некоторые моменты сейчас мне реально стыдно. И, возможно, мне тоже стоит когда-нибудь перед ним извиниться за своё навязчивое поведение. Но не в этот раз.

      Сейчас его номер. Пусть выступает соло.

      – Я теперь работаю с твоим отцом, – говорит Морозов и делает шаг ко мне, сокращая расстояние между нами.

      – Так.

      – Я не хочу, чтобы это стало проблемой. Фирма твоего отца – важный для меня клиент.

      – И денежный.

      – И это тоже, – легко соглашается он.

      – Только не понимаю,