Любовь по солнечным часам. Анастасия Машкова

дамы с собачкой. Собачка так же нещадно ругалась на молодца за рулем.

      – Сейчас вам полковник МВД устроит веселую жизнь за попытку угона! – кричала Галина Викторовна. – Вы хоть знаете, с кем связались?!

      – Галь, это не моя машина! Галя! – попытался оторвать ее от дверцы «Бентли» дядя Саня.

      – Что значит не твоя? – прекратила попытки прорваться в салон Галина Викторовна.

      – Моя – рядом, Галя!

      Дядя Саня указал на свою машину, припаркованную правее роскошного лимузина.

      Галина Викторовна с недоумением уставилась на белый сундучок на колесах.

      – Это – твоя?! – с презрением выпалила она. Но тут же махнула рукой: —Ну ладно, твоя, так твоя. Цвет меня сбил! Обе блондиночки.

      Усевшись в «Рено», Галина Викторовна буркнула:

      – А вообще полковник мог бы обзавестить тачкой и получше.

      – Мам, ты можешь помолчать? – тихо сказала Надя.

      – О да! – возопила мать. – Я выскажусь сполна позднее.

      И она более не проронила ни единого слова, пока «полковник» вез их домой.

      Но и дома Надя не позволила вести с ней разговоры.

      Она взяла из рук мамы пакет с гостинцами, поцеловала Микки и, сказав: «До завтра», спокойно ушла. Ни единый мускул не дрогнул на ее лице. Ни единой эмоции на нем не могла прочесть Галина Викторовна.

      – Саня, я немедленно еду за ней! – опомнилась вдруг матушка и кинулась к дверям.

      – Галя, угомонись. Дай девчонке продохнуть, побыть одной, – загородил ей дорогу сосед.

      Галина Викторовна расплакалась:

      – А вдруг она что-нибудь сделает с собой из-за этого урода и его «моськи»?

      – Ничего она не сделает! Она девчонка сильная. И умная. Хорошая у тебя дочка, Галя, – обнял за плечи соседку дядя Саня.

      Она сбросила его руку:

      – Но ты здесь совершенно ни при чем! Я теперь даже и не знаю, благодарить тебя или ругать.

      – Знаешь что, давай-ка уже иди отдыхать! – обиделся «полковник».

      – Сань, ну прости меня… Сам понимаешь, какая ситуация, – всхлипывала Галина Викторовна.

      – Житейская. Плюнуть и растереть.

      Дядя Саня потер руками и, разлепив ладони, дунул на них.

      Придя домой, он повесил форму с изрядно оттоптанными штанинами в шкаф, сжевал кусок докторской колбасы с куском паляницы, запил бутерброд кефиром и пошел курить на балкон. Он любил теплым вечером покурить, сидя на табурете, в задумчивости глядя на кроны лип во дворе. В такие минуты ему лучше всего думалось и вспоминалось. Нередко Саня вел внутренние диалоги с воображаемыми собеседниками.

      В этот вечер беседа затянулась чуть не на полчаса. Дядя Саня изредка морщился, поднимал брови, вздыхал и причмокивал. Наконец он решил поставить в бурной дискуссии окончательную и эффектную точку. Поднялся, расплющил в пепельнице окурок и высказался громогласно:

      – А я тебе отвечу, Егор Иваныч: водку крем-брюле полковники не закусывают. Вот тебе и весь сказ!

      И, очень довольный собой, покинул дискуссионную трибуну,