Стальная память. Евгений Сухов

мой до-ом… – голосисто запела Оленька.

      Ей было почти тринадцать, и она понимала, что сегодняшний день – особенный. Жаль, что до него не дожила мама. И, конечно, отец, погибший еще в сорок первом под Москвой. Когда пришла на него похоронка, мама упала в обморок. Состояние ее было столь тяжелым, что ей вызвали даже санитарную автомашину, которая отвезла ее в один из городских госпиталей. Выйдя из него через неделю, мама прожила всего-то два месяца: резко и заметно стала худеть, почти ничего не ела, целыми днями сидела, уставившись в одну точку, а потом слегла совсем и тихо умерла. Видимо, не смогла перенести потерю мужа. И Оленька стала жить с дедом, отцом отца. В произошедшей трагедии был виноват Адольф Гитлер – немец с косой челкой и с мерзкими квадратными усиками под носом. Это он отнял у нее родителей. А еще Гитлер уничтожил миллионы других людей. Было жалко и себя: ведь у других детей хотя бы были матери, а у нее, кроме престарелого деда, более никого не оставалось… Поначалу горе было глубоким, но потом пережить произошедшее помог заботливый дед. А затем боль как-то притупилась. Ведь не только у нее одной убили папу. Отца потерял каждый второй школьник из ее класса, у некоторых также поумирали и родные: кто-то от недоедания, а кто от переутомления на работе, им на протяжении долгих месяцев удавалось поспать всего три-четыре часа в сутки. А некоторые из детей вообще лишились всех своих родных и попали в интернат, как это случилось с Борькой Кудрявцевым. Так что горе было всеобщим. А когда оно одно на всех, то личная беда не столь болезненна…

      А в парк и на стадион прибыло столько народу, сколько Оленьке никогда еще не приходилось встречать в своей жизни, даже во время первомайских демонстраций, проходивших до войны. Правда, количество людей немного поубавилось, когда после обеда солнце зашло за белесые облака и налетел колючий холодный ветер. Оленьке тоже стало холодно в одном платьишке и легкой кофточке, однако уходить с праздника не хотелось. Уж целых четыре года не было так весело!

      – Небось замерзла? – заботливо поинтересовался дед, который успел где-то махнуть водочки и был явно навеселе. Таким Оленька его давно не видела. – Может, домой пойдем?

      – Давай еще побудем, а, деда? – Оленьке очень не хотелось, чтобы праздник завершался.

      – Тогда давай сбегай домой и оденься потеплее, – наказал Назар Степанович и добавил: – И мне ватник заодно прихвати.

      Девочка кивнула и со всех ног побежала домой. Навстречу ей попадались радостные люди, которые расступались, предоставляя бегущей девочке дорогу. Уже выбегая из парка, Оля краем глаза увидела Валерку Вязникова, на котором было зимнее пальто.

      «Ишь ты, оделся как… Вот ему небось не холодно», – подумалось Оленьке.

      Валерка был из параллельного класса и очень ей нравился. Если бы он учился в их классе, то Оленька непременно перекинулась бы с ним парой словечек по поводу такого неожиданного, но столь желанного праздника. А так она пробежала мимо него, даже не кивнув. А что, пусть здоровается первым, ведь она девочка.

      Оленька,