Заградотряд. «Велика Россия – а отступать некуда!». Сергей Михеенков

знаю пулеметы системы «максим» образца тысяча девятьсот десятого года, ручной пулемет Дегтярева пехотный образца двадцать седьмого года и крупнокалиберный Дегтярева – Шпагина образца тридцать восьмого.

      Мотовилов поморщился и сказал:

      – Котловым довольствием я вас обеспечу. Кормите, Старцев, своих людей. Хорошенько поешьте сами и после обеда, ровно через двадцать пять минут, ко мне вместе с сержантом Плотниковым.

      Бойцы младшего лейтенанта Старцева, на ходу выхватывая из своих «сидоров» котелки, гурьбой кинулись к полевой кухне. У одного из них Мотовилов разглядел плоский трофейный со съемной крышкой. Значит, бывалый боец. В Семнадцатую… Где она теперь, Семнадцатая… Пропадут ни за грош в дороге.

      Надают мне по шапке, в гриву-душу, за самоуправство, подумал он, и решил: семь бед, один ответ. Главное – что? Удержать рубеж до подхода полка. Вот за что спросится в первую голову. А за остальное отвечу потом. Разжалуют до лейтенанта, до взводного? Да хоть до рядового стрелка! Все здесь встретимся, в одном поле, подытожил свои размышления старший лейтенант Мотовилов, и полковники, и сержанты, и рядовые пехотные бойцы.

      А младшему лейтенанту, подумал он, наблюдая за толпой возле котла, тоже повезло. Подштопали наскоро и – сюда.

      Кухню он приказал спрятать в ближайшем овражке, чтобы не демаскировать позиции роты.

      Вместе с горячей кашей старшина Ткаченко тут же раздавал патроны, гранаты и бутылки с горючей смесью. Как злиться на такого старшину? Молодец Ткаченко. Видать, зубами вырвал и эти гранаты, и цинки с патронами. Нет, со старшиной Мотовилову повезло. В меру нагловатый, шумный с бойцами и смирный, подчеркнуто вежливый с начальством. Умеет обделать любое дело, на которое не всякий и решится. Запасливый. Прижимистый. Настоящий хохол. Что и говорить, старшина Ткаченко пришелся ротному по душе. Но старый служака Мотовилов знал и другое: такого весельчака и вьюгу надо было держать в руках. Пускай подружатся с Бурманом, внутренне посмеивался он, представляя, какое лицо будет у старшины, когда младший политрук заявит о своих контрольных функциях в тылах роты. Это тебе не ленивые и заевшиеся интенданты второго эшелона, которые, если это их не касается, любую бумагу подпишут и на любое зло глаза закроют, этот над котлом стоять будет, чтобы доподлинно быть уверенным в том, что бойца на передовой не объедает ни одна тыловая мышь.

      Глава четвертая

      – Профессор, а вы когда-нибудь убивали? – И Брыкин выпустил струйку табачного дыма. – Сейчас ведь начнется… Немец попрет, стрелять придется.

      – Убивал, – кивнул Хаустов. Он даже не взглянул на соседа, продолжая сосредоточенно тяпать саперной лопатой перед собой. Ротный приказал соединять ячейки ходом сообщения. И, хоть усталость выламывала суставы и клонила отяжелевшую голову книзу, к коленям, Хаустов воспринял распоряжение старшего лейтенанта Мотовилова с той тайной надеждой, с которой смертник получил бы весть о том, что судьба его еще не решена, приговор не оглашен, а стало быть…

      Брыкин, услышав ответ Хаустова, едва