Море, поющее о вечности. Александр Герасимов

в поте лица суетилась у пылающих очагов. Бойкие женщины возились с выпечкой хлеба, разделкой сыра и созданием новых приправ из высушенных растений. На свет появлялись все более восхитительные блюда, а витающие в воздухе ароматы могли свести с ума каждого, кто имел счастье оказаться рядом.

      На заднем дворе пахло уже иначе. Там мужчины, устало отмахиваясь от витавших над ними мух, закалывали очередного бычка или ягненка, доставленного во дворец. Мяса для праздника требовалось много – впрочем, недостатка в нем не предвиделось. Но это изобилие следовало еще разделать, что было малоприятным и тяжелым трудом.

      Ясон уже дважды за утро успел основательно насытиться. Никто из прислуги не рискнул бы отказать царевичу, пусть даже он открыто лез в кушанья, предназначенные для гостей. Сейчас мальчик находился в мучительном неведении: не потрапезничать ли и в третий раз, или это грозит ему болью в животе? А может, сбегать к пастухам на луга – полежать на траве, поиграть с недавно родившимися козлятами? Или же стоит проведать Аталанту?

      При мысли о подруге его настроение слегка омрачилось. Он так и не повидал ее, хотя каждый день намеревался это сделать. Но всегда находилось какое-то «неотложное» занятие… А спустя некоторое время Ясон наконец признал и сам, что ему просто не хватало духу извиниться. К подобным вещам царевич совершенно не привык. Наследник трона и баловень судьбы, он с трудом представлял, как ему попросить прощения.

      В конце концов мальчик практически утвердился в решении проведать пастухов. Но уже в следующий миг услышал, что его зовут по имени. Обернувшись, Ясон увидел своего отца – царя Иолка.

      Эсон не был выдающимся мужчиной ни внешне, ни физически. Его скромный рост не соответствовал внушительному положению. Однако этот человек достаточно ловко управлял царством: внимал заботам земледельцев, был обходителен с соседями, следил за пополнением припасов в хранилищах и чистотой городских улиц. Да, царь Эсон не принадлежал к людям, о которых слагают легенды, однако при нем Иолк жил без нужды, избегая голода и кровопролитных сражений.

      Сейчас он стоял на ступенях и жестом подзывал к себе сына. Едва Ясон оказался рядом, отец задал вопрос, сурово сдвинув брови к переносице:

      – Мне сообщили, что ты воруешь еду. Это действительно так?

      «Воруешь?.. Как громко сказано!» – Ясон поморщился:

      – Ничего я не воровал. Просто попробовал немного. Это же наши кушанья, разве нет?

      – Ясон! Невоздержанность портит мужчину. Я распоряжусь, чтобы твой сегодняшний ужин был скромнее обычного. И не возражай мне.

      Мальчик только вздохнул. Глядя на него, царь смягчился:

      – В другое время я бы не стал тебя распекать: детям свойственно быть легкими на слова и поступки. Но до праздника осталось совсем мало времени. Раз уж ты сегодня не утруждаешь голову, мог бы и поупражняться всем телом, помимо живота, – он потрепал сына по плечу.

      Поняв, что родитель не слишком сердится, мальчик улыбнулся:

      – Я обязательно найду на это время. Извини.

      – Ну ладно, – властелин