Мюонное нейтрино, пролетевшее сквозь наши сердца. Анастасия Евстюхина

у тебя получается. Мне бы так. Я вот рисовать вообще не умею…

      Роза под пальцами Таи один за другим разворачивала лепестки, обретала объем, пышность.

      – Я думаю, Оксане нравится Захар.

      – Послушать тебя, так весь мир в него влюблен! – с доброй насмешкой заметила Люся.

      Тая фыркнула.

      – Может, так и есть. Он ведь и тебе нравится? Нравится же? Хоть немного? Особенно эта его ухмылочка в стиле «бэд бой»?

      – Да ну тебя! – Люся со смешком отмахнулась.

      Рядом с розой на блокнотном листе проявлялся бутон – будто Тая чуткими пальцами стирала белый налет с готовой прекрасной картины.

      – Оксана, мне кажется, тайно меня недолюбливает, – вздохнула Люся.

      – С чего бы? Ответ очевиден всем, кроме тебя. Она ревнует!

      Люся накрыла ладонями уши.

      – Ей нравится Захар, – продолжила Тая, – а Захару, кажется, нравишься ты.

      – Опять ты съехала на любимую тему. Ехал-болел мне твой Захар.

      – Мы же подруги. Отчего ты мне не хочешь признаться?

      – Да не в чем признаваться. Вот серьезно! Ты как будто хочешь меня убедить, будто он мне нравится.

      – Я давно заметила, как он на тебя смотрит.

      – Не. – Люся смущенно хохотнула. – Он на всех так смотрит. Взгляд у него такой. С поволокой.

      Роза была почти готова.

      – Можно мне поближе посмотреть? – Люся склонилась к плечу подруги.

      Тая протянула ей блокнот.

      – Смотри. Только страницы не переворачивай. Там дальше… другое.

      – Думаешь, Серегина теория единого сознания – полный бред? – спросила Люся, разглядывая рисунок.

      – Нет. Отчего же? Ведь мы сами не понимаем, почему угадываем карты. И не понимаем, почему не получается с Нюрой или с Оксаной. Опиши, как это у тебя происходит.

      Люся задумалась.

      – Не могу. Знание о карте приходит само. Просто приходит, и все. Неведомо откуда.

      – Давай я попробую. А ты скажешь, похоже или нет.

      Тая уселась на доски скрестив ноги, прикрыла глаза.

      – Мы глядим друг на друга, – начала она монотонно, низким голосом, – долго-долго. Пока твои глаза не превращаются в мое небо, а мои – в твое. Пальцы наших рук переплетаются, как корни деревьев. Мы молчим и слушаем дыхание друг друга. Нет больше ни меня, ни тебя. Плавятся невидимые контуры, мы становимся единым целым. Будто бы нас окружает теплое вязкое нечто; у него нет ни цвета, ни формы – никакого знакомого нам свойства. И в нем – в этом субпространстве – появляется карта. Она вращается, как этажерка с открытками в книжном. Я знаю ее. Потому что ты ее знаешь. И больше не осталось ничего в мире, о чем бы знала ты и не знала я.

      Тая расслабилась и засмеялась.

      – Ну ты даешь. Я бы ни за что так красиво не придумала…

* * *

      – Пошли на пятачок.

      Ожидая Люсю, расчесывающую волосы, Тая вертелась вокруг одного из столбиков крыльца подобно танцовщице у пилона.

      – Кажется, ты похудела.

      – Да? – делано удивилась Тая.

      Порыв ветра надул на ней длинную юбку, солнечный