Земляноиды. Саяка Мурата

беспомощно развёл руками папа.

      А Ёта всё ходил за сестрицей по пятам, как привидение, и стенал.

      – Прости-и меня, Кисэ-э… Прости-и! – только и повторял он, хотя ей от этого легче не становилось.

      – Разбаловали вы её! – покачал головой дядюшка Такахи́ро. Но дядюшка Тэруёси сказал:

      – Ну зачем так спешить? Здесь свежий воздух. Выспится хорошенько и сразу повеселеет! Правда, Кисэ?

      Но сколько принцессу ни уговаривали, оставаться она не хотела ни в какую, и в итоге мама сломалась.

      – Утром поедем домой! – объявила она устало. Мне же только и оставалось, что кивнуть.

* * *

      В шесть утра, как условлено, мы с Юу встретились за старым сараем.

      – Ну? Куда пойдём?

      – На кладбище.

      – Зачем?! – удивился он.

      – Юу! Сегодня мне придётся уехать. И я просто должна попросить тебя… Пожалуйста, женись на мне!

      От такой «просьбы» Юу оторопел.

      – Жениться? – эхом отозвался он.

      – Но мы же не увидимся аж до следующего лета! Я смогу это пережить, только если мы будем женаты… Прошу тебя!

      Услышав, как я самоубийственно серьёзна, Юу кивнул.

      – Ладно. Давай поженимся, Нацуки.

      И мы, на цыпочках выскользнув за ворота, понеслись по тропинке меж рисовых полей к семейному кладбищу.

      Добежав до могил[17], я спустила на землю рюкзак, вынула Пьюта и примостила на каменной полочке для подношений.

      – О, пастор Пьют! – попросила я. – Донеси нашу молитву до Предков!

      – А они точно нас не накажут? – нахмурился было Юу.

      – За что же им наказывать парочку влюблённых, которые хотят пожениться? – удивилась я.

      Саму же молитву я пищала голосом Пьюта, поскольку сам он говорить не умел.

      – О, Великие Предки! Свяжите этих двоих узами брака! Юу Сасамото… Клянёшься ли ты любить Нацуки Сасамото и готов ли быть вечной её опорой – в здравии и хвори, в радости и горе, покуда смерть не разлучит вас?

      Тут Юу завис, и мне пришлось шепнуть ему на ухо:

      – Ну? Клянись давай!

      – Д‐да, клянусь!

      – Хорошо же! А ты, Нацуки Сасамото, клянёшься ли любить Юу Сасамото и быть вечной поддержкой – в здравии и хвори, в радости и горе, покуда смерть не разлучит вас?.. Да! Клянусь!

      И я достала из косметички пару колец, которые смастерила из проволоки накануне.

      – Юу! Надевай мне вот это на палец.

      – Угу…

      Холодной рукой он надел мне на палец колечко.

      – А теперь давай я тебе! – сказала я и осторожно, боясь оцарапать, натянула на его бледный как снег безымянный палец второе кольцо. – Ну вот! Теперь мы женаты!

      – Ух ты… То есть я взаправду твой муж?

      – А как же? Не какой-нибудь там любовник, а самый реальный муж! Теперь, даже когда не вместе, мы – одна семья!

      Юу чуть заметно насупился.

      – Новая семья – это хорошо… Я рад, – выдавил он наконец. – А то Мицуко, если сердится, сразу грозит выгнать меня из дома. Обратно к инопланетянам.

      – А

17

В современной Японии покойников почти никогда не хоронят в земле. Как правило (около 99 % случаев), их кремируют в деревянных гробах, а уже урны с прахом погребают в компактных могилах, чаще всего семейных. Такая практика объясняется как дороговизной земли для индивидуальных могил, так и требованиями национально-экологической гигиены. Семейные же мини-кладбища обычно напоминают миниатюрные мавзолеи, оформляются как синтоистские молельни и оснащаются алтарной полочкой для подношений (в виде амулетов, саке, сигарет или прочих бытовых вещей, которые усопший любил при жизни).