Судьбы суровый матерьял…. Виктор Брюховецкий

слюной…

      А баба в крике заходилась,

      И клушей рыхлой от гнезда,

      Вся расшаперевшись, садилась,

      Как не садилась никогда,

      На старый пень ракиты-вербы

      Среди сухих корней-плетней,

      И было скверно ей, наверно,

      И очень дурно было ей…

      Кряхтя, тащился Ваня следом.

      Хрипела псина за плетнем.

      Мы шли, плюя, к ночным победам,

      Не воровать же фрукты днем!

      И знали – утром в сельсовете

      Поднимет Зойка шум и вой,

      Но год стоял две тыщи третий,

      А это не 37-ой.

      «…и музыкою сфер, и сумеречной мглою…»

      …и музыкою сфер, и сумеречной мглою,

      И сусличьей норой с капканом и флажком,

      И космосом с его космической золою,

      И снежною крупой, и пенным свежаком…

      Я думал – это быт, а оказалось – небо,

      Я думал – это прах, а оказалось – быт,

      Я думал, что я был, а оказалось, не был,

      И, значит, я не жил, и, значит, не убит.

      Но я еще приду и этот мир открою,

      С его большой рудой, с гаданием сорок,

      С задумчивостью рек, с его землей сырою,

      С колодцем у скрещения дорог.

      И кто б ни говорил, ни тыкал воздух пальцем,

      Ни теребил пеньку для будущей петли,

      А я уже иду неузнанным скитальцем

      По огненному ободу земли.

      «Доверясь юному уму…»

      Доверясь юному уму,

      Покинув отчий дом по воле

      Своей, не зная, сколько боли

      За это в будущем приму,

      Я вышел в путь, я шел сквозь ветры,

      Шел прямо – не наискосок,

      Минуя дни и километры,

      И тратя по пути песок

      Из колбы времени;

      Я думал,

      Я словно колос тяжелел,

      Я наливался и угрюмел,

      Я становился зол и смел,

      Всё для того, чтобы однажды,

      Презрев уют и суету,

      Томим тоской и мучим жаждой,

      Шагнуть за горькую черту,

      Где по ночам под шорох капель,

      Секущих заоконный мрак,

      Над строчкой мучиться как Бабель,

      И сердце рвать как Пастернак.

      «От деревьев тени легли на крышу…»

      От деревьев тени легли на крышу.

      Говорю слова, а себя не слышу.

      То ль дыханьем слаб, то ли сели связки,

      То ль предать страшусь свою жизнь огласке?..

      На крыльцо взойдешь, поглядишь на пустошь,

      И такую мглу на себя напустишь,

      Что не в счет, что было вчера и раньше,

      Где себя и правил: ну, вот же, глянь же…

      Пустота. Кого в пустоте увидишь?..

      Но, вникая в суть переводов с идиш,

      И, пером скрипя, сотый раз вспомянешь:

      Не смотри назад, мертвым камнем станешь.

      Слово

      Налить бы всклень, хлебнуть и позабыть

      Ту жизнь, что там осталась, за межою,

      И кажется тебе уже такой чужою,

      Что ты ее не в силах разлюбить;

      Но должен только помнить, вспоминать,

      И, вспоминая,