Генерал и его семья. Тимур Кибиров

обиженно спросила Лариса Сергеевна.

      – Не надо… потом… – Генерал уже открыто и нетерпеливо выталкивал соседей, которые, кажется, так и не разглядели, почему Анечка чувствует себя настолько плохо. Дверь закрылась. Заиграл магнитофон.

      – А ну вырубай к черту своих Жуков! – крикнул генерал, и томный голос Пола Маккартни, уламывающего belle Michelle, сменился тишиной.

      Аня прошла в свою комнату. Да, отныне это будет снова ее комната, братца придется выселять.

      А генерал все стоял, не снимая шинели, в прихожей.

      – Ну хватит! – сказал он сам себе. – Чего ждешь?

      Но Анечка первая собралась с силами.

      Решительными шагами, насколько это возможно с таким пузом, она вышла из комнаты и, глядя прямо в лицо страшному папе, заговорила как по писаному и заученному наизусть:

      – Давай договоримся раз и навсегда: кто отец ребенка, тебя не касается, я с ним рассталась и больше общаться не намерена. Подожди. Если ты согласен меня принять – хорошо, спасибо, а если нет, я… Подожди!! Я уеду. Решать тебе. Подожди же ты!! Я понимаю, что ты чувствуешь, но уже ничего не поделаешь. Постарайся понять. Извиняться я не буду – не за что! Это моя жизнь и мое решение!

      Генерал стоял, выпучив глаза на это обнаглевшее вконец существо (на самом деле на два существа, Василий Иваныч!), не верил своим ушам и не доверял своему мозгу, где шарики с шумом закатывались за ролики, и все порывался что-то сказать, но что именно, и сам не знал.

      – Нет, ты мне скажи… Гляди-ка!.. Мое решение!.. Ишь ты!.. Что значит – меня не касается? Что значит…

      – Не надо, папа. Я все сказала. Прости, я устала…

      – Устала она! А я, значит…

      Но Анечка развернулась и скрылась в свою комнату, где Степка как ни в чем не бывало возился с порванной магнитофонной лентой, и закрыла за собой дверь.

      Генерал постоял в одиночестве и попыхтел.

      Потом, помотавши обалдевшей головой, прошел к столу, налил рюмку золотистой «Старки», подержал ее, но пить раздумал.

      Это что же – всё? Ну нет, дорогуша, так не пойдет!

      Давай-ка, доченька, поговорим серьезно!

      Из двери детской вышел Степка, неся магнитофон со стопкой бобин, как Лариса Сергеевна противень.

      – Ты чего тут?

      – Анька сказала, что я теперь тут буду спать.

      – Анька сказала! О как! Какая командирша у нас нашлась!

      Степка дипломатично промолчал.

      А генерал ворвался к Анечке.

      Дочь сидела на диване, откинувшись и закрыв глаза. При появлении отца она их открыла и устремила на него такой взгляд, что, будь генерал в более адекватном расположении духа, не стал бы он сейчас к Анечке приставать.

      – Не-ет, дорогая моя! Так дело не пойдет!

      – Пап, уйди, пожалуйста…

      – Нет, погоди, давай поговорим… Я отец!.. в конце концов!.. я имею право… я… должен знать… Ты давай не очень!

      – Пап, давай потом.

      – Нет, давай сейчас! Давай сейчас!.. Что молчишь?.. Я тебя спрашиваю!.. Я с тобой по-человечески хочу, а ты!.. Анна!! Совесть есть у тебя?!

      – Папа, я прошу тебя…

      – Просит