Трудно быть добрым. Истории вещей, людей и зверей. Людмила Улицкая

стоит благодарности. Это было совсем не сложно. Зовут меня Паук.

      Серенькая попятилась:

      – Правда? А я Муха. И мне говорили, что пауки едят мух!

      – Да, я тоже что-то в этом роде слышал сегодня утром от мамы. Но у меня совершенно нет охоты тебя есть. Хотя вообще-то есть хочется. А что ты сегодня ела?

      – Я пока ещё ничего не ела. Я только что вывелась, – ответила муха.

      – А что тебе мама насчёт еды говорила?

      – Когда мы вывелись, никакой мамы не было. Летели какие-то мухи, и одна нам крикнула: «Эй, мушки-малышки, осторожнее! Здесь много пауков». А какие они с виду, не сказала. И что есть на завтрак, не сказала.

      Паучок расстроился от этих слов: не хотел он маленькую муху пугать.

      – Да ты не волнуйся, – сказал он. – Я хоть и паук, но есть тебя не собираюсь, честное слово!

      Муха на всякий случай отлетела подальше. Паучок понял, что она беспокоится.

      Тут подул ветерок, и запахло чем-то прекрасным.

      – Тебе не кажется, что запах очень приятный?

      Муха принюхалась и согласилась, что запах ничего… Приятный.

      И тогда они рванули прямо на запах и оказались возле куста земляники. А на нём много красных земляничин. С двух сторон они подобрались к самой большой ягоде и каждый куснул со своей стороны.

      – Ну, как тебе? По-моему, вкусно! – сказал паучок.

      – Не очень, – честно ответила Муха. – Но есть можно.

      В это время дохнул ветерок с новым запахом – с помойки. Муха заволновалась.

      – Мне, кажется, пора! – Она махнула крылышком и улетела.

      Паучок Номер Восемнадцатый остался один. Он поел земляники, ему стало скучно. Потом захотелось ему что-то сплести. И он начал плести… Туда-сюда, вдоль и поперёк прокладывал он свои нити, и получились в конце концов очень славные качели. Сел Паучок на качели и стал раскачиваться. Ему очень понравилось, и он решил сплести ещё одни качели, и потом ещё много качелей, и они будут качаться на ветру, а он будет перепрыгивать на лету с одних качелей на другие…

      А его братья-пауки к этому времени уже построили свои ловчие сети в укромном месте и внимательно наблюдали за сторожевой нитью, которая должна давать сигнал, когда кто-нибудь попадётся. Паучиха-мать их уже давно покинула.

      А Муха тем временем нашла помойку. Там она встретила своих братьев и сестёр, которые роем вились над гнилыми помидорами, картофельной шелухой и рыбьими потрохами, выбирая себе еду по вкусу.

      Все были заняты делом, только наш Номер Восемнадцатый не был ничем особенным занят. Он качался на качелях и время от времени кусал большую землянику. Он был маленький, а она такая большая, что даже не замечала, если её кто-то покусывает.

      Паучиха-мать вспомнила о своём Номере Восемнадцатом и подумала: странный какой-то ребёнок, чудак, а может, сумасшедший?

      А чудак Номер Восемнадцатый плёл теперь гамак и раздумывал, не заняться ли ему более полезным делом – например, починкой