В стремлении – жить!. Анатолий Полишко

с Петькой стояли, ошарашенные этой новостью. В это время подошли Федька Кныш и Стёпка Полухин, которые, узнав, в чём дело, предложили комсоргу:

      – А давай, Михаил, устроим этим врагам позорную казнь.

      На что Селезнёв, махнув рукой, ответил:

      – Да забирайте портреты и делайте с ними, что хотите. Но только уничтожьте, чтобы и следа не осталось.

      При слове «уничтожить» Кныш злорадно улыбнулся:

      – Будь спок, секретарь, это мы с удовольствием!

      Забрав портреты, мальчишки двинулись на край села, попутно собирая орудия «возмездия». Федька был мастак придумывать различные каверзные и показательные экзекуции хоть для провинившихся (по его мнению) мальчишек, хоть для «заслуживающих» наказания животных или птиц, а хоть для таких вот неожиданно подвернувшихся портретов «врагов народа».

      Примерно через полчаса для публичной «казни» портретов было всё готово.

      Сначала в расставленные под кустарником портреты полетели тухлые яйца.

      Одно точно брошенное яйцо попало маршалу Блюхеру прямо в глаз и потекло жёлто-серой массой, как будто полководец заплакал от бессилия перед таким издевательством. По крайней мере, так показалось Ване. Ему как-то стало не по себе, но всё-таки он продолжал швырять теперь уже гнилыми яблоками, как и все остальные парни. Потом они по очереди стреляли из рогатки, превращая в месиво толстые листы бумаги, на которых были напечатаны портреты. Дело закончилось «штыковой» атакой и рубкой палками остатков «врагов народа».

      Через несколько дней после этого Ваня, войдя в хату, увидел тётю Марию, как-то странно и отрешённо смотрящую на лист бумаги, лежащий на столе.

      – Ванечка, твоего брата Федю арестовали. Олена пишет, что предъявляют обвинения во вредительстве на электростанции.

      Это было для подростка как гром среди ясного неба. Хотя после того, как брат уехал учиться в Киев, а Ваня больше жил у тёти Марии, они виделись нечасто, но Федя был примером для Ваньки: закончил институт и уже работал главным инженером на электростанции.

      – Как же так, тётя? – спросил тихо Ваня. – Этого же не может быть, Федя – вредитель, а?

      – Не знаю, мальчик мой, не ведаю, – только и смогла промолвить Мария, – прошу тебя, Ванюша, не говори пока об этом никому, может быть, как-то всё образуется.

      Действительно, месяца через полтора пришло письмо от матери, что Фёдора выпустили и восстановили на работе. Это было счастье для всей семьи Полуэктив. Ванька просто возликовал, узнав об этом:

      – Разобрались, я ведь знал, что Федя никак не может быть вредителем и тем более врагом!

      Но это же заставило подростка задуматься над всем, что творилось вокруг и сообщалось по радио. В мальчишескую голову закрался червячок сомнений, которого он ранее не ощущал, когда участвовал в «казни» портретов военачальников.

      7

      1941 год. Войну Иван Полуэктив встретил в Харьковской области, когда уже должен был учиться на последнем курсе сельскохозяйственного техникума. Всех учащихся техникума отправили