Ещё слышны их крики. Артем Римский

в ту ночь я узнал о своей жизни то, о чем не мог даже подумать, и во что не мог до конца поверить – настолько это походило на сюжет шпионского детектива. Из короткого письма Георга я узнал, что меня действительно зовут Жак Простак, и что я никогда не работал могильщиком. Я был молодым гением и работал в научно-исследовательском институте экспериментальной фармакологии Санта-Селины, и вместе с четырьмя другими сотрудниками был завербован спецслужбами (вербовщиком был сам Георг) для разработки секретного препарата, способного уничтожать все личные воспоминания, а на их месте создавать новые – искусственные. Через год нашу команду ждал триумф, повлекший за собой ужасающие последствия. Проект «Забвение» сразу же закрыли, моих коллег – троих мужчин и одну женщину – ликвидировали, а меня сделали первым подопытным. Мной занимались специально приставленные врачи, которые все это время удостоверялись, что препарат работает, и человеку можно внушать все, что угодно: мнимую профессию, увлечения, социальные и политические взгляды. Когда уверенность стала стопроцентной, я стал не нужен и был поручен заботам Гильотины. Только тут Георг понял, что же приобрели спецслужбы Сантории с помощью проекта «Забвение», и что сейчас может потерять научный мир в моем лице. Георг искренне просил прощения и уверял, что никогда не допустил бы подобного, если бы знал, чем кончится дело. Он особо акцентировал внимание на том, чтобы я не удивлялся тому, что произошло с нашей страной за последние три месяца, после того, как она стала обладательницей столь страшного оружия.

      Оружия, которое создал я.

      Помню, как после прочтения этого письма и первичного осознания фактов моего – моего! – прошлого, в голове у меня начал зарождаться раскаленный ураган. Словно огненная воронка стремительно разгонялась в моей голове, зародившись в самом центре мозга, и смешивая воедино все мои мысли, выжигала их дотла. Последнее, что я понимал – это то, что я схожу с ума, прямо здесь и сейчас. Спас меня от этого Бездарщина. Я услышал как приоткрылась дверь в подвал, и сразу почувствовал запах гари, который и сумел успокоить пожар в моей голове. Бездарщина выглядел довольно комично, поскольку за напускной гордостью старался скрыть искреннее смущение. Он поставил на стол небольшую тарелку, прикрытую крышкой, из-под которой и пробивался едкий запах.

      – Вот, – сказал повар, стараясь не смотреть мне в глаза. – По моему фирменному рецепту, особая прожарка.

      Он хотел было поднять крышку, но в последний момент передумал. Однако не яства, приготовленные им, привлекали теперь мое внимание, а стакан, который он поставил на стол, рядом с тарелкой. Стакан, в котором было примерно сто граммов прозрачной жидкости. Заметив мой голодный взгляд и утешившись насчет неудавшегося завтрака, он ласково заговорил:

      – Да, сынок. Я прекрасно знаю, каково тебе сейчас. К сожалению, не могу дать больше, сам понимаешь, что за этим последует. Поэтому, давай,