Джек Ричер, или Выстрел. Ли Чайлд

к обвинителю, а не к защитнику.

      – Я хочу знать ваше личное мнение.

      – Что именно?

      – Насколько надежные у вас улики и насколько вы уверены в правильности обвинения, выдвинутого против Джеймса Барра?

      Родин не стал отвечать сразу. Он немного помолчал, и в этот момент в дверь постучали. Вошла секретарь, которая принесла кофе на серебряном с рисунком подносе. Кофейный сервиз состоял из двух чашек, двух блюдец, сахарницы, крошечного сливочника и двух серебряных ложечек. Чашки были из тонкого фарфора. «Они явно не казенные, – подумал Ричер. – Родин любит пить кофе по всем правилам». Секретарь поставила поднос на край стола, точно посередине между креслом босса и стулом посетителя.

      – Спасибо, – поблагодарил Джек.

      – Не за что, – ответила она и вышла из кабинета.

      – Прошу вас, угощайтесь, – сказал Родин.

      Ричер взял кофейник и налил себе кофе, без сливок и сахара. В кабинете запахло крепким черным кофе. Правильно сваренным.

      – Обвинение, выдвинутое против Джеймса Барра, не вызывает никаких сомнений, – сказал Родин.

      – Свидетели?

      – Показания свидетелей не всегда надежны. Я почти рад, что у нас нет свидетелей. Зато у нас имеются убедительные физические улики. А наука не лжет. И ее нельзя запутать.

      – У вас нет никаких сомнений? – переспросил Ричер.

      – Есть абсолютно надежные доказательства, которые и привели нас к человеку, совершившему преступление.

      – Насколько надежные?

      – Надежнее не бывает. Более безупречных мне еще не приходилось видеть. Я полностью уверен, что Барр – убийца.

      – Мне уже приходилось слышать, как прокуроры говорили подобные вещи.

      – Только не в этот раз, мистер Ричер. Я очень осторожный человек. Я не берусь за дела о преступлениях, за которые может быть вынесен смертный приговор, если не уверен в исходе.

      – Счет ведете?

      Родин махнул рукой себе за спину, показав на стену с дипломами и хвалебными статьями.

      – Мной выиграно семь дел из семи, – сказал он. – Сто процентов.

      – За какое время?

      – За три года. Джеймс Барр станет восьмым из восьми. Если придет в себя.

      – А если придет в себя и окажется, что он стал психически неполноценным?

      – Если к нему вернется сознание и его мозг будет функционировать хотя бы на долю процента, он предстанет перед судом. То, что сделал Барр, нельзя простить.

      – Хорошо, – сказал Ричер.

      – Что хорошо?

      – Вы сообщили мне то, что я хотел знать.

      – Вы сказали, что у вас есть информация. Из армии.

      – Я ее пока оставлю при себе.

      – Вы ведь были военным полицейским?

      – Тринадцать лет, – ответил Ричер.

      – И знакомы с Джеймсом Барром?

      – Немного.

      – Расскажите мне про него.

      – Еще рано.

      – Мистер Ричер, если у вас есть исключающая вину подозреваемого информация или просто какие-то сведения о нем, вы непременно должны мне их сообщить.

      – Разве?

      – Я