Крестики и нолики. Мэлори Блэкмен

в глазах отражался мой настоящий возраст, четырнадцать лет без почти месяца. Ни днем меньше и определенно ни днем больше. Я не хотела, чтобы между нами что-то изменилось, – ни за что. Но в этот миг у меня возникло ощущение, что с тем же успехом я могла бы подбежать к воде и велеть морю замереть навеки.

      – Как это вычисляют? – спросил Каллум, указывая на внутренний угол правильного восьмиугольника.

      Я тряхнула головой и велела себе не дурить. Между нами с Каллумом никогда не будет никаких преград. Я этого не допущу. И Каллум тоже. Наша дружба нужна ему не меньше, чем мне.

      Нужна… Странно я выразилась. Почему мне так подумалось? Про дружбу, которая нужна нам обоим? Чепуха какая-то. У меня и в школе хватает друзей. И вдобавок большая разветвленная семья с двоюродными братьями и сестрами, тетушками и дядюшками и великим множеством всяких пра- и прапра-, которым полагается посылать открытки на Крестовство и день рождения.

      Но у нас с Каллумом по-другому. Каллум нетерпеливо вскинул голову. Я ему улыбнулась. Он на миг озадачился, а потом улыбнулся в ответ.

      – Смотри, – начала объяснять я, и мы уставились в книжку.

      – Пора по домам, а то твоя мама всю полицию в округе отправит тебя искать, – сказал наконец Каллум.

      – Похоже, да. – Я подобрала сандалии и встала на ноги. Тут меня осенила блестящая мысль: – А давай пойдем к тебе! Я у тебя сто лет не была, а оттуда можно позвонить маме и…

      – Лучше не надо. – Каллум замотал головой. Вообще-то он начал мотать головой, как только с моих губ сорвались первые слова этой фразы. Взял мою сумку и повесил на плечо.

      Я покосилась на Каллума:

      – Мы же раньше постоянно друг к другу в гости ходили…

      – Раньше. Давай сделаем паузу, хорошо?

      – Почему ты больше не зовешь меня к себе? Мне что, там не рады?

      – Рады, естественно. Но на пляже лучше. – Каллум пожал плечами и зашагал прочь.

      – Это из-за Линетт? Если да, мне, честное слово, неважно, что твоя сестра… что она…

      Я осеклась при виде яростной гримасы на лице Каллума.

      – Что она что? – свирепо спросил он.

      – Ничего. – Я вздохнула. – Извини.

      – Линетт здесь ни при чем! – рявкнул Каллум.

      Я тут же прикусила язык. Что со мной сегодня – обострение бестактности? Мы шли домой молча. По каменным ступеням, за долгие столетия отполированным множеством ног до атласной гладкости, потом вдоль скальной гряды, все дальше и дальше вглубь суши и от моря. Я смотрела на просторный луг, за которым высился дом, служивший главной приметой пейзажа на несколько километров вокруг. Загородная резиденция моих родителей. Семь спален, пять гостиных – на четверых человек. К чему столько? Четыре человека в таком огромном доме, четыре одинокие горошинки катаются в пустой жестянке. До дома оставалось еще довольно далеко, но он высился над нами, словно всевидящий великан. Я притворилась, будто не замечаю, как при виде него ежится Каллум. Нечего удивляться, что царящий в его доме смех я предпочитаю чопорной тишине своего жилища. Мы молча прошагали еще несколько минут, а потом